— Мне остановиться здесь, сэр? — фыркнул водитель коляски.
Я попытался ответить, хотя слова застряли у меня в горле. Глаза наполнились слезами. Мой собственный жилищный агент предал меня. Какого черта Джен мне не позвонила?
— Боддеккер?
Я мотнул головой и махнул водителю, приказывая продолжать движение. Потом откинулся на сиденье, отвернувшись от Дома, от Хонникер и от всего белого света.
— Боддеккер, что случилось? Ты не хочешь познакомить меня со своей семьей?
Дрожа, я прошептал:
— Это не моя семья.
Хонникер положила одну руку мне на плечо, а другой мягко провела по волосам.
— Они — не твоя семья, но мы с тобой проделали весь этот долгий путь, чтобы увидеть их?
Ее пальцы сжались у меня на плече, и я потерял контроль над собой: из моей груди вырвалось сдавленное рыдание.
— Нет, — проговорила она. — Это не семья. Вместе с тем здесь есть что-то, что ты не мог показать мне в ином месте. Что-то особенное. Уникальное… Дом. Ты хотел показать мне дом.
Я не ответил.
— Это был дом, да? Его выставили на продажу и… Мне ведь не нужно говорить очевидное? Я знаю, что этот дом значил для тебя, Боддеккер. Возможность вырваться из Нью-Йорка, не так ли? Ты выбрал его, и он был особенным. Очень особенным, да? Ради этого ты приехал сюда, Боддеккер… О, мне так жаль! Мне действительно очень жаль.
Ее руки обвились вокруг моей шеи, Хонникер попыталась притянуть меня к себе, но меня оказалось слишком трудно утешить.
— Извините, — проговорил водитель, — я понимаю, что сейчас некстати… И все-таки мне-то что делать? Куда… э… куда мне вас теперь отвезти?
— Назад, — распорядился я.
— Нет, — сказала Хонникер. — Если ты свалился с велосипеда, надо забираться обратно и ехать дальше.
— Что? — переспросил я одновременно с водителем.
— Это препятствие, Боддеккер. Небольшое и раздражающее. Именно такие вещи делают жизнь невыносимой для большинства людей. Только ты — не большинство, Боддеккер. Нет? Конечно же, нет. Ведь ты — творец Дьяволов Фермана.
— Дьяволов Фермана? — Лицо водителя просияло. — Эй! — Он поднял вверх большие пальцы. — Я управился. — Коляска вильнула, и водитель поспешно схватился за руль.
Я взял себя в руки. Повернувшись к Хонникер, я глянул ей в глаза.
— Я хочу уехать.
— Отлично. Итак, все разговоры о велосипедах прошли впустую? Или все-таки мы заберемся на них и поедем дальше? И падение нас не остановит. А, Боддеккер?
— Я понял метафору, — сказал я, — но пойми и ты. У меня нет ни времени, ни средств искать нового жилищного агента. Да, это препятствие, хотя и не конец света. Я найду место…
И в этот момент я в полной мере осознал, о чем именно говорила Хонникер. Водитель коляски подвез нас прямо к дому, где война во дворе уже окончилась, и ее бывшие участники теперь пытались решить, какой картридж «Чуть живой куклы» вставлен ей в спину.
Хонникер и водитель — оба улыбались. Я знал, чего они от меня ждут. Я вылез из коляски и направился к дому.
— Знаю! — сказал один из юных диагностиков. — Это пляска святого Витта!
Я коротко оглянулся назад. Они уже не смотрели на меня. Теперь водитель размахивал руками и что-то показывал Хонникер. Видимо, рассказывал ей о городе.
Что ж, ладно. Выпятив грудь, я подошел к двери и нажал звонок. Через пару секунд мне ответил мужской голос, и я объяснил ему, что заинтересован в покупке дома.
— Да, я понимаю — вы только что сюда переехали… И все же, если вы согласитесь, я перекрою ваши расходы. — И я назвал цену, которая была не так уж мала для меня, но не слишком высока за право владеть этим дом. Сумма впечатлила хозяина.
— Э… Мне надо обсудить это с женой. Ее сейчас нет, поскольку она работает в Нью-Йорке. Как только она появится…
Я пожал хозяину руку, горячо поблагодарил его, оставил номер телефона и с триумфом вернулся обратно к коляске.
— Тогда это какой-то вид медленной токсемии, — говорил один из детей.
— Ну? — спросила Хонникер, хотя я уверен, что она могла прочитать ответ по моему лицу.
— Ничего определенного, — сказал я. — Но, надеюсь, обещанная Левином награда поможет мне решить дело.
Она издала радостный вопль и крепко обняла меня.
— Я знала, что ты это сделаешь!
Коляска тронулась, и мы упали на сиденья. Обнявшись, мы ехали через предместья Принстона.