Темнота словно бы сделалась гуще. Мозг иглой прошил страх. Меня затрясло, но тут же на ум пришел один из моих собственных рекламных роликов. Ты попал в беду? Ты в серьезной опасности? Не паникуй! Что бы пи случилось, помощь всегда рядом, ведь…
Правой рукой я схватил запястье левой. Часов не было. Я закрыл глаза и мысленным взором увидел их — лежащими на рабочем столе. Так и есть: уходя с работы, я забыл надеть часы.
Никаких проблем. Это означало только то, что я лишился возможности позвонить в службу спасения. Право слово, какие мелочи!..
Большое спасибо, Боддеккер, сказал я себе.
Несколько секунд я стоял неподвижно, похолодев, и силился вдохнуть хоть толику воздуха. Звук моего дыхания — единственное, что нарушало могильную тишину улицы. Помимо воли мои губы искривились в ухмылке. Что ж, не это ли достойное завершение подобного дня?..
Нужно что-то делать. Самое лучшее — повернуть и отправиться туда, откуда я пришел. Проблема заключалась лишь в том, что я не имел ни малейшего понятия, как я здесь оказался. И сколько территорий, принадлежащих уличным бандам, мне придется пройти, прежде чем я достигну своей цели. Ситуация выглядела премерзко. И называлась она «Жри, покуда не съели тебя». Любопытно, как я буду смотреться на блюде с запеченным яблоком во рту?..
Я повернул назад, направив свои стопы на юг. А в следующий миг уголком глаза уловил мимолетное движение где-то впереди и чуть сбоку — как раз в той стороне, куда намеревался пойти.
Просто отлично! Мне перекрыли последний путь к отступлению.
Спокойнее, спокойнее. Беспечность. Немного развязности… Делаем вид, что так и надо… Я снова засунул руки в карманы и зашагал по Шестьдесят второй в сторону Парка.
— Не думаю, что тебе следует туда идти.
Не могу сказать с точностью, услышал я на самом деле эти слова, или это произнес Глас Рассудка, зазвучавший у меня в голове. Сердце заколотилось как сумасшедшее, и лишь неимоверным усилием воли я заставил себя не припустить со всех ног.
Добравшись до Колумбии, я повернул на юг, но призрак не отставал. Он вывернул из-за угла и прямиком направился ко мне. Я замер и покосился в сторону Парка. Нет уж. Я лучше умру. Подобный исход представлялся весьма вероятным — и не имеет значения, куда я пойду. Что ж, кому суждено утонуть — того не повесят… Я повернулся на каблуках и побежал обратно по Шестьдесят шестой, стараясь держаться середины улицы.
— Разумный выбор.
Я действительно услышал это. Голос раздался за спиной, а говоривший двигался за мной следом. Он бежал медленно и лениво, словно ни на миг не сомневался, что сумеет меня поймать. Впрочем, так оно и было…
Добавьте к перечню моих прочих глупостей попытку удрать от члена банды на его собственной территории. На моей могиле будет написана следующая эпитафия: «Здесь лежит Боддеккер, умерший в возрасте двадцати восьми лет хронического идиотизма».
Если тому и быть, то напоследок хотя бы заслужи уважение своего палача. Я перешел с середины улицы на тротуар и замедлил шаги. «Призрак», напротив, заспешил. Я сделал вид, что споткнулся, и, неловко балансируя, наклонился над переполненной урной. Уголком глаза я уловил движение, и едва лишь «призрак» приблизился — резко взмахнул урной, высыпав ее содержимое под ноги противнику. Он вздрогнул от неожиданности; глаза сверкнули яростью.
Я метнул урну. Она покатилась под ноги «призраку», и тот подскочил. Запнулся о край, пошатнулся и рухнул навзничь. Я попятился. «Призрак» взвыл и отшвырнул от себя урну. Я двинул его в живот и кинулся прочь. Вновь выскочил на середину улицы; на перекрестке рванул на север, делая вид, что собираюсь бежать к Амстердам. Потом затормозил, повернул на юг и понесся со всех ног.
Когда я опять попал на перекресток, кто-то внезапно навалился на меня сзади. Я увернулся и ударил врага плечом. Толчок отбросил его на мостовую, а я прыгнул на тротуар — к западной стороне улицы.
Обернулся назад. Оба моих противника лежали в неестественных позах, скорчившись от боли. Я стиснул кулаки. Меня переполняло торжество, кровь бурлила от невероятного притока адреналина. Тело было легким; я качнулся с пятки на носок, примериваясь сделать спринтерский рывок до конца квартала. Поднял голову, прикидывая путь… И вскрикнул. Прямо передо мной стоял большой, очень большой чернокожий парень. На его темном лице не отражалось и тени эмоций; он взглянул на меня, неуловимо быстрым движением вскинул руку и вцепился в мое горло…
…Когда цветные пятна перестали мелькать перед глазами и звон в ушах несколько стих, я обнаружил, что лежу на спине, распростершись на мостовой. Что-то тупое тыкалось мне в бок.