Я уже собирался сказать «нет», однако обернулся и взглянул на свою команду. Они впали в экстаз. Гризволд, обладавший недюжинной выдержкой, ограничился тем, что дружески шлепнул ухмыляющегося Деппа по спине. Харбисон и Мортонсен держались друг за друга. У Дансигер и Бэйнбридж на лицах застыло одинаковое идиотски-счастливое выражение. А бедная Сильвестер, кажется, собиралась расплакаться. Если этот ролик обеспечит Пембрук-Холлу контракт с «Миром Нано», ей достанет денег, чтобы избавиться от хронической нерешительности и решить свою извечную проблему.
Поэтому я кивнул и сказал:
— Ладно.
Послышались одобрительные восклицания. Все разом зашевелились. Члены моей команды пожимали друг другу руки и обнимались. Дансигер и Гризволд ухватили меня за руки и триумфально провели по всему этажу. Потом мы заглянули к Хотчкиссу, забрали у него ключ от лифта, спустились вниз и всей гурьбой прошествовали мимо Весельчака. Наш путь лежал к Огилви, где и начался пир.
Я еще не успел опомниться от своих треволнений. Мной овладело странное чувство — будто я разом здесь и не здесь. Я участвовал в мероприятии и одновременно словно бы видел себя со стороны. Может быть, в этом и заключался тот самый эффект экрана, о котором толковал Левин. А может, подобным странным образом я реагировал на недавнее нервное напряжение.
Я произнес тост за победу, мы сдвинули наши бокалы, а потом выпили за каждого члена команды в отдельности. Затем Огилви немного поворчал, но мы заказали очередную порцию, и он до краев наполнил наши стаканы. И тоже поздравил, вдохновившись на тост. После этого Огилви сразу же стал почетным членом нашего круга.
В дальнейшем официальная часть как-то сама собой завершилась, и мы разбрелись по залу, чтобы поболтать с коллегами, поразвлечься или просто спокойно посидеть. Мортонсен и Харбисон принялись обследовать многочисленные игровые автоматы Огилви, выбирая что-нибудь себе по вкусу. Бэйнбридж вместе с Гризволдом устроились за столом. Гризволд купил бутылку и неустанно подливал в ее бокал, попутно травя байки из жизни Пембрук-Холла. Депп направился в заднюю комнату и уселся за пианино, использовавшееся во время музыкальных вечеров. Он принялся наигрывать песню собственного сочинения о неразделенной любви. Эта песня непременно бы стала хитом, если бы только Депп взял на себя труд предложить ее агентству. Дансигер заняла место рядом и медленно потягивала выпивку, закрыв глаза и внимая мелодии Деппа.
Сильвестер и я осели в противоположных концах бара. Она вынула бумажный зонтик из своего коктейля, раздавила его в кулаке, который пока еще оставался в большей степени мужским, и уставилась в стакан, очевидно, разглядывая свое отражение. Потом Сильвестер опустила голову и спрятала лицо в ладонях.
— Повторить? — спросил у меня Огилви. Я кивнул.
— Ты знаешь, — сказал он, кивком указывая в сторону Сильвестер, — чудные вещи может творить наука. Особенно что касается этой штуки — переориентации, гормонов и всего такого. Правда, ты знаешь, к чему все это сводится, Боддеккер?
— К чему? — спросил я, поднимая до краев наполненный стакан.
— К человеческой природе. Что б ты ни делал со своим телом, если Бог сотворил тебя женщиной, все равно будешь мыслить по-женски.
— Ты что же, полагаешь, Сильвестер изначально был женщиной? — Эта тема часто и горячо обсуждалась в нашем кругу. Разумеется, не в присутствии Сильвестера.
— Так мне кажется, — сказал Огилви, подмигивая мне. — Человек мыслит определенным образом и следует определенным установкам. Они всегда в его душе.
— И что ты видишь, Огилви?
— Я вижу сентиментальную слезливую бабу. Даже в те моменты, когда у нее мужское тело. Мужчины, как правило, так себя не ведут. Конечно, бывают исключения, но, как правило, так поступают переориентированные типы. Уверенные в себе люди идут другим путем.
— Может, ты и прав.
— Смешная это штука — переориентация. Знаешь, вроде как краска, наляпанная на холст. Ты соскребаешь ее и обнаруживаешь оригинал картины.
— Ну, в ее случае… — я бросил задумчивый взгляд на Сильвестер, — картина еще сыровата.
Огилви посмотрел мне в лицо.
— Осторожнее, — предостерег он. Я вернул ему взгляд и рассмеялся.
— Непросто быть лидером, — сказал я. — Тебе приходится приглядывать за всеми.
— Не всегда удается увидеть то, что нужно. А иногда, — сказал он, указывая на повязку у себя на глазу, — один глаз видит лучше, чем два.
— Ты пытаешься на что-то намекнуть мне, Огилви?