Над пустыней прогремело многоголосое:
— Клянемся! Клянемся! Клянемся!
…Дыбенко был уверен, что с «хищниками пустыни» предстоит длительная борьба. «Хорошо бы поселиться в этих краях нашим воинам после службы в Красной Армии, — думал он. — Это укрепило бы нашу связь с населением, помогло бы искоренить врагов». Эту мысль Дыбенко высказал на одном из окружных совещаний командно-политического состава. Всем она понравилась. Началась разъяснительная работа в подразделениях. Уже в 1929 году из числа демобилизованных красноармейцев и младших командиров была подготовлена первая группа — около девяти тысяч шоферов, механиков, слесарей, связистов и других специалистов, пожелавших трудиться в сельском хозяйстве и на предприятиях Средней Азии. «Это уже успех!» — радовался командующий. Он верил, что примеру первых «поселенцев» последуют многие воины, они внесут достойный вклад в преображение этого сказочно богатого края…
Дыбенко вместе с местными органами занимался формированием национальных воинских подразделений, выделял для них наиболее подготовленных командиров и политработников… Особенно опекал он Среднеазиатскую военную школу имени В. И. Ленина (так в то время называлось Ташкентское высшее общевойсковое командное училище), состоял членом приемной комиссии. Часто читал в этой школе лекции, проводил беседы. Стал сам почетным курсантом…
С каждым днем все труднее становилось разбойничать басмачам. Был разгромлен кровожадный «хищник пустыни» Джунаид-хан. Но еще чувствовал себя вольготно Шалтай-батыр. На его след напал дивизион пограничников под командованием Александра Васильева, лихого конника, активного участника гражданской войны. Кавалеристы преследовали бандитов от Сангу-Дагу до Казанджика и там их уничтожили.
Любил Дыбенко инициативных, смелых бойцов и командиров. Васильева перевел в 10-й кавалерийский полк. Вызвал к себе: «Пойманы Джунаид-хан и Шалтай-батыр. Но на свободе еще Ибрагим-бек». «И он не уйдет от Красной Армии, — ответил Васильев. — Я знаю чайхану, где он встречается с приятелями. Местные ребята — дехкане помогут заарканить его». — «Поймаешь — представим к ордену Красного Знамени. Подбирай надежных бойцов и действуй. За помощью обращайся в любое время».
…Ибрагим-бек в Средней Азии считался командующим всеми «войсками ислама», располагал крупными силами, вооруженными первоклассной английской техникой. В начале июня 1931 года его многочисленный отряд переправился через государственную границу и угрожал Душанбе. На борьбу с коварными пришельцами были брошены находившиеся в городе немногочисленные подразделения Красной Армии, ОГПУ и добровольческие отряды…
В это тревожное время Дыбенко пришлось принимать группу прогрессивных писателей и художников из Польши, Чехословакии, Франции, Германии, США. Среди них Бруно Ясенский, Эрвин Киш, П. Вайян-Кутюрье и другие. Вместе с ними молодые киноработники, студенты ГИКа: В. Кузин, Б. Синеоков, В. Микшис и уже знакомый Николай Рожков. У ребят важное задание — снять кинофильм о пребывании иностранных гостей в Средней Азии и сделать ленту о поимке Ибрагим-бека. Гиковцев убедили — с бандой этого матерого врага будет покончено в ближайшие дни. Рожков так и сказал Дыбенко: «Фильм вся страна увидит».
И не ошибся: 15 июня Ибрагим-бек был схвачен… в чайхане, банда его разгромлена. Васильев сдержал слово. По представлению штаба военного округа за поимку Ибрагим-бека ЦИК СССР наградил Александра Васильевича Васильева орденом Красного Знамени. Награду он получил из рук Михаила Ивановича Калинина.
Когда Ибрагим-бека доставили в Душанбе, Николай Рожков пришел к Дыбенко:
— Павел Ефимович! Мы не можем продолжать съемки. В тюрьме свет плохой. Разрешите работать во дворе.
— Разве могу я тебе отказать, Николай? — смеялся Дыбенко. — Ты же мне помог в 1928 году захватить друзей Максумы в Доме дехканина. Услуга за услугу…
Ибрагим-бека вывели в тюремный двор. Высокий, могучего телосложения, с копной черных волос. Держится надменно, охотно позирует перед кинокамерой, бойко отвечает на вопросы иностранных писателей.