На одном из привалов командир подозвал бойцов.
— Не будем скрывать друг от друга, — начал он, — что все получилось не так, как мы предполагали в Ленинграде и в валдайской деревеньке. Обстановка серьезнее и, скажу откровенно, опаснее. Как видно, под натиском карателей партизаны ушли в другие места. А если они и рядом с нами, то очень плохо, что их не находим. Хотя все устали, необходимо ускорить продвижение. До Масляной горы теперь недалеко, я уверен, до нее мы скоро доберемся.
— Если не нарвемся на вражескую засаду, — добавил Лепов.
Для лучшей организации марша Шуханов предложил разбить группу на отделения: разведчиков, саперов и хозяйственное. Он уже и бойцов распределил.
Капитан Бертенев был назначен командиром саперного отделения, лейтенант Лепов — разведывательного, а хозяйственное возглавил лейтенант Журов.
Больше всего людей оказалось у Лепова — семь бойцов. А вот Журов остался один: хозяйством никто не хотел заниматься. Интендант стоял, прислонившись к толстому стволу сосны, и грустно смотрел на людей. Шуханов подошел к нему:
— Ну что ж, Михаил Львович, будем назначать в твое отделение в наряд в порядке очереди. Лично я так смотрю — участок тебе доверили весьма ответственный и, скажу больше, наиважнейший. Сам понимаешь, когда в животе пусто, воевать трудно, даже невозможно. Кажется, Суворов говорил, что солдата сначала надо накормить, а уж потом и дело с него спрашивать. Вот так.
— И придумали вы, Петр Петрович! — сказал с обидой Миша. — Интендант. Кличка какая-то.
Подошел Бертенев.
— Не в названии дело. Интендант тоже может стать героем.
— Пока таких здесь нет, — отозвался Журов.
— Не было — так будут, — вмешался в разговор Лепов. — Всякая должность хороша, если ее с душой исполняют. Я тоже думал — буду геологом, а стал моряком. И не жалуюсь на судьбу.
Лепов всегда нравился Журову, а теперь он и вовсе проникся к нему уважением.
— Это я так, Леша, не подумав, обиделся. Порученное дело надо выполнять. — И, уже обращаясь ко всем, строго произнес: — Товарищи, прошу доложить, у кого есть запасы? Впредь будете получать питание по норме. А спирт — по уменьшенной.
— Вот это по-военному! — воскликнул Шуханов. — Все слышали? Действуйте, товарищ Журов.
Оставшиеся продукты интендант взял на строгий учет…
Тринадцать бойцов в маскировочных костюмах, с рюкзаками на плечах и автоматами на шее, двинулись по лесу. Первую тяжелую лыжню прокладывали по очереди.
Населенные пункты по-прежнему осторожно обходили. Туда проникали только разведчики… Когда до Масляной горы остались считанные километры, стало как-то легче. Все бойцы возлагали большие надежды на эту деревеньку, затерявшуюся в снежной глухомани. Надо же иметь свою базу.
Отправляясь в очередную разведку, Алексей не без удовольствия сказал:
— Иду в Масляную гору.
— Гляди внимательно вокруг, а то попадешь полицаям в лапы, — напутствовал его Шуханов.
Ох, если бы товарищи знали, что творилось на душе у Алексея! Тогда бы поняли, как этот смелый, иногда отчаянно бесшабашный моряк волновался и переживал!..
Лейтенант улыбнулся своему попутчику Веселову, и они заскользили по глубокому снегу.
Разведчику положено думать только о боевом задании: он любой ценой обязан добыть нужные сведения. Все это Лепов знает. Но как их добыть? Он стал перебирать в памяти жителей деревни, решая вопрос, к кому лучше всего пойти. Может, к председателю колхоза Нестерову? Наверно, этот хитрый и выдержанный человек поможет установить связь с партизанами. Но пробираться к его дому опасно, придется делать большой крюк по берегу озера в густых ивовых зарослях, ползти к деревне огородами. На это уйдет час, а то и больше. А может, пойти к Чащиным? Двор Чащиных ближе к лесу, и проникнуть к нему легче. Да и Тося в случае чего поможет. Как-то непроизвольно полезли в голову воспоминания: припомнились танцы около качелей у тихого Черного озера, прогулки по лесу, старая сосна, около которой целовались… Кольнула другая тревожная мысль: «А вдруг никого нет в деревне?»
— Пожалуй, лучше идти к Чащиным, риску меньше, — высказал свое мнение Лепов.
Веселов согласился с ним.
Они находились у самой деревни. Их белые халаты сливались с засыпанными снегом кустами. Напряженно рассматривали они сероватые деревенские постройки. Показывая рукой на избу, на которой виднеется грязноватый флаг, Лепов произнес: