— Плохи наши дела, Яша. Флаг-то немецкий…
Постояли молча, пытаясь понять, что же происходит в деревне. Она будто поредела, домов стало меньше. В ряду построек не видно избы председателя колхоза. Обшитая тесом, выкрашенным в желтый цвет, с белыми рамами, большим крыльцом, она когда-то выделялась в деревне. И дом Платонова потерялся.
Послышались звуки губной гармошки, стук топора.
Алексей нащупал руку Веселова и крепко сжал:
— Пойду я, мичман. Сверим время. Жди час. Добавишь еще пятнадцать — двадцать минут для надежности и возвращайся. Если не вернусь в срок — уходите без меня.
Тося Чащина колола дрова. На ней овчинная шубейка с белой меховой оторочкой, на ногах — катанки, на голове серый полушалок, завязанный концами на спине. Щеки от мороза раскраснелись, а длинные ресницы опушил иней.
Она посмотрела на дорогу, как бы не нагрянули фашисты или полицаи. Они не раз делали облавы. Увезли группы девушек в Германию, и Тося едва избежала горькой участи…
Подняв над головой тяжелый колун, она будто замерла, прислушалась. В бывшем правлении колхоза кто-то играл на губной гармошке и пел. Она со всей силой опустила колун, и полено разлетелось. Подумала о фашистах: «Вот так бы по вашим головам стукнуть!» Потом поставила на попа березовый кругляк, провела через сердцевину тупым лезвием, как это делал отец, взметнула колун высоко над головой и зло ударила. Две плахи полетели в снег. Отошла в сторону и стала читать листовку, прибитую на столбе у колодца. И чем дальше читала, тем сердитее становилась. Немцы обещают предателям большие награды за Карпова, Волкова и Оленева… Да найдутся ли такие иуды, которые их предадут? Смахнула варежкой выступившие на лбу капельки пота и про себя решила: «Убегу к Карпову! Буду ходить но лесу, пока не найду партизан. Наверное, и батя с ними».
На отца Тося обижена. За все время раза четыре получала от него приветы. Дважды заходили незнакомые люди, а однажды прибежал Ленька Костин из Бабьих выселок. Сказал: отец прислал. Где он? Не может же она верить глупым слухам, будто он продался немцам, работает старостой. Тося сказала об этом тете Саше, а та пожала плечами да рукой махнула: «Не верь болтовне, доченька».
Тосе вдруг показалось, будто кто-то зовет ее. Отпрянула за поленницу. Кто бы это?
— Тося, не бойся! Это я, Алешка-моряк. Неужели забыла?
Тося застыла от волнения. Как же она может забыть Алешу с Балтики! Алешу Лепова… Только никак не могла взять в толк, откуда он взялся. В тылу и в такое время? А может быть, и его прислал батя с приветом? Ведь они знают друг друга.
Лепов подошел совсем близко. Из-под белого капюшона поблескивают смущенные, улыбающиеся глаза. Алексей пристально глядел на девушку.
— Не узнала, что ли? Ну чего дрожишь? Здравствуй, Тося. — Алексей протянул руку, но девушка в испуге попятилась:
— Зачем ты здесь? Фашисты кругом…
Лепов перестал улыбаться, вытащил из кармана гранату, подбросил на ладони.
— Не беспокойся. С этой игрушкой смогу постоять за себя.
Тося все еще жалась к стенке, не решаясь подойти к Алексею. Она тихо спросила:
— Значит, от своих, от наших. — Не выдержала Тося, и на ее глазах блеснули слезинки.
Она схватила Алексея за руку и потащила в открытую дверь сарайчика.
— Иди же скорее. Не оглядывайся… Заметят фрицы — беды не оберешься.
— Товарищ у озера остался. Надо и его позвать.
— Ничего, подождет… — Тося прижалась к Алексею: — Ты давно из Ленинграда? Его немцы не взяли? А как Москва? Где наше правительство?
— Все, Тося, на своих местах: и Москва, и Ленинград…
— Ой как хорошо! А то в фашистских газетах да листовках такое пишут, страшно становится.
Из полуоткрытой двери сарайчика виднелся дом Чащиных. Алексей посматривал на висевшее там полотнище со свастикой в центре белого круга. Кивнул в сторону дома:
— Что это там?
— Какая-то часть побитая на отдых пришла… Лешенька, у нас гитлеровцы столько понатворили, столько понатворили! Страху мы натерпелись.
Она спешила выложить ему все деревенские новости.
Когда девушка закончила рассказ, спросил:
— А где твой отец?
Девушка смутилась. Взгляд ее стал растерянным. Сказала, что батя ушел из дому после того, как фашисты казнили коммунистов в деревне, а где сейчас, не знает.