Вызвали Антропова. Согласен, но просит дать помощником Ивана Кожанова из «черных гардемаринов», ускоренников. «Кожанов революции предан».
Во время войны студенты старших курсов призывались в морской корпус и после годичного обучения выпускались мичманами, их называли «черными гардемаринами». Эту морскую школу прошел и Кожанов. В 1917 году вступил в партию.
Кожанов прибыл быстро. Стремительно вошел в кабинет. По всему было видно — человек энергичный, темпераментный; улыбчивое лицо, держится просто. На предложение сразу ответил: «Готов служить народу!»
Дыбенко, Антропов, Кожанов подбирали матросов, самых надежных, проверенных революцией. Каждого предупреждали — разговор секретный, никто о создании Особого отряда знать не должен. По предложению Дыбенко людей брали из бывшего Северного летучего отряда, 2-го флотскою экипажа, с кораблей…
В эти-то дни в Адмиралтействе появился совсем молодой, невысокий, коренастый, прищуроглазый солдат с боевой медалью на шинели. Пришел в кабинет Дыбенко, где работала комиссия, представился: Всеволод Вишневский.
По-военному четко доложил, чуть картавя:
— На войну отправился добровольцем в четырнадцать лет, сейчас восемнадцать. К морю меня тянуло с детства, а беззаветная храбрость матросов, их преданность революции окончательно убедили: мое место на флоте.
— Говоришь, море с детства влекло? — Дыбенко с интересом рассматривал бравого солдата.
Всем понравился Вишневский, и его зачислили в Особый отряд. Всеволод Витальевич Вишневский — будущий писатель и драматург — стал военным моряком и был им до конца жизни…
Подготовка к переезду правительства хранилась в строжайшей тайне, ведь Петроград кишел врагами. Пришлось пустить ложный слух: «Совет Народных Комиссаров переезжает на Волгу». Секретность удалось сохранить; так никто и не узнал, в какой день, куда и каким поездом отправлялись члены Советского правительства…
Дыбенко и Коллонтай увидели В. И. Ленина на Цветочной площадке Николаевского вокзала, куда он приехал за полчаса до отправления. Поздоровались. Дыбенко доложил об Особом отряде матросов. Владимир Ильич, думая о чем-то своем, кивнул, продолжая неторопливо прохаживаться около вагона…
Поезд медленно двинулся… Состав охраняли латышские стрелки и моряки Особого отряда под командованием Николая Антропова… Уже в Москве пришла печальная весть из Петрограда. Там в момент отхода правительственного поезда произошло столкновение с контрреволюционерами, убит Василий Мясников. Его отряд охранял подступы к вокзалу. «Каких людей теряем! — тихо сказал Дыбенко. — Значит, враги пронюхали…»
Моряки тяжело переживали гибель товарища…
Началась новая жизнь. Флотские учреждения разместились в разных зданиях Москвы. Комиссариат и Главный штаб — на Воздвиженке в особняке бывшего нефтяного магната Шамси Ассадулаева; над крышей на флагштоке развевался красный флаг с буквами СФРР — Свободный флот Российской республики.
Командный состав жил недалеко от Манежа в деревянном здании гостиницы «Лоскутная», переименованной в «Красный флот». В вестибюле пулемет «максим», на ступеньках парадной лестницы дежурил матрос с винтовкой… У Дыбенко в «Красном флоте» своя маленькая комната. Коллонтай поселилась в гостинице «Националь», превращенной в общежитие ответственных советских и партийных работников.
Особый отряд Антропова получил новое название — «Береговой морской отряд при Народном комиссариате по морским делам», он разместился в коммерческом училище на Остоженке, 38. Там и подняли флаг. Доблестных бойцов в черных бушлатах москвичи видели еще в октябрьские дни, когда по предложению Ленина балтийские матросы пришли на помощь московскому пролетариату.
Теперь матросы несли вахту по охране столицы…
Дыбенко считал отряд Николая Антропова своим детищем, шефствовал над ним, выступал перед матросами с докладами; часто выступали в подразделениях Коллонтай и Лариса Рейснер — комиссар Главного морского штаба. Был избран матросский комитет этого отряда, секретарем стал Всеволод Вишневский.
Матросов отряда посылали на самые горячие участки, им доверяли оперативные задания за пределами Москвы.
По просьбе Антонова-Овсеенко, назначенного командующим войсками юга России, Дыбенко переводится в его распоряжение. А пока Павел Ефимович получил разрешение съездить в Новозыбков навестить родителей.
— Очень советую побывать в родном городе. Наверное, знаешь, что в мартовские дни 1918 года Новозыбков являлся опорным пунктом, преградившим наступление немецко-австрийских войск на Москву. Мне довелось в тех местах командовать красногвардейскими и партизанскими отрядами, — говорил Антонов.