Уехали. Окончательно сойдя под мост, он увидел: на земле лежат два трупа. На каждом — цепи золотые.
Под ними — лужа крови. Возле одного жмурика лежит кожаный чемоданчик. И были в том чемоданчике, господа хорошие, пачки зеленой бумаги. Конечно, это издалека была просто бумага. Мы — то уже сообразили, что находилась там казначейские билеты государственного банка США.
Что делать? Сработал у Вовки хватательный рефлекс.
Схватил он зелень и рванул подальше от моста, к людям и свету. Отдышавшись и немного придя в себя, отошел Вова в кусты и пересчитал наличность. 400 купюр по сотне долларов каждая. Стало быть, 40 тысяч ненашенских денег. А нашенских … Много. За такую сумму кто хошь башку оторвет.
«И завертелись его мозги от фантазии», — заметил как-то раз уважаемый классик. Так или не так он заметил, не суть важно. Важно, что наш герой не столько фантазировал, сколько сомневался. Прикинул Вован: а что, ежели кипюры-то поддельные?.. К примеру, выйдет он на шлях, поймает тачку и расплатится липовым баксом? А ежели ребята, из пукалок пулявшие, его найдут? И решил Владимир подождать утра в укромном уголке, а там — была не была. Пойти в какой-нибудь каррент-эксчейнч да поменять на рубли. Все равно жисть без денег — не жисть.
Пока поднималось Ярило, выжидал он в кустах. И заметил, как на место разборки подъехали две иномарки. Вышли из них быки, парой мумукалок перебросились, загрузили к себе в салон жмуров и укатили. Следы вроде бы никто не стал вычислять. А утром Вован пешкодралом доставил себя в один обменный пункт. Деньги он предварительно пересыпал в полиэтиленовый пакет, который всегда таскал с собой в кармане — чтобы сесть где не положено, или спереть что положено плохо. Вот так, господа, мысленно перекрестившись, выложил он перед молоденькой меняльщицей кипюру. С замиранием сердца ждал, как та отреагирует на дензнак. Проверка шла мучительно долго. По ходу Вован соображал, что ей скажет, если обнаружится подвох: мол, выменял на вокзале у какого-то айзера. Примет не помню. Или можно придумать. Но только что делать с пакетом в руке?
Там ведь еще 99 таких бумажек.
Пока думал, меняльщица подсунула ему какой-то лист.
Вовчик засветил свой адрес — по которому не жил, и расписался. Затем получил много билетов отечественного казначейства.
Обалдев от столь удачного исхода, Вовчик хрустнул пачкой и двинул в другую меняльную лавку. Но выложил уже четыре сотни и получил заоблачную по его представлениям сумму в эсэнгешной валюте. Измотанный напряжением последних 12 часов, не спеша добрел до гостиницы «Интурист». Без проблем снял себе номер.
Зашел, умылся и свалился на кровать.
Проспал он до утра. На заре позавтракал в ресторане и отправился поправлять недостатки внешнего вида.
Постригся, приобрел костюм за 700 баксов, ну, шузы там крутые, да по мелочи еще. Вечером напился вусмерть. Однако по трезвой голове встал вопрос: где хранить деньги? В банк, что ли, нести? Банкам Вован не доверял и правильно делал. Но держать пачки валюты в номере было опасно, поэтому приходилось ему таскать их с собой, а по большей части дома сидеть, то бишь в гостинице. Благо, там было все необходимое, чтобы носа не казать на улицу.
Чуть позже снял хатенку в центре. Деньги спрятал под половицу, предварительно разобрав пол в углу комнаты.
А через пару дней встретил на улице Маркса старую знакомую — ту самую Надежду, Надю, бывшей одновась его супружницей законной. Та, само собой, офигела: ба! Крутой Вольдемар стоит перед ней, пиджачок — Valentino, шузы — страх какие навороченные! А часы-то, часы! И пошли они в ресторацию, и была у них снова любовь, как в том кратком медовом месяце, под конец которого молодая супруга сбежала с Вовкиным корефаном-дальнобойщиком. Была Надюша напрочь хороша: какие позы, ах, какие дела она знала!
И выдала она такое порношоу, что Вовчик только смог произнести: «Надюша, ты — мечта всей моей жизни!»
И пал, сраженный десятым оргазмом.
Весь следующий день они провели в магазинах.
Одевали Надю, естественно. Слетали на пару дней в Москву, потому как даме вовкиного сердца не понравился узкий репертуар местных шопов. Десять тысяч зеленых бухнул в нее наш миллионщик. И в таком шоп-галопе прошел месяц их совместной жизни. А однажды поутру он, конечно же, мои дорогие, не застал свою возлюбленную. И денег, между прочим, тоже.
Выболтал, придурок.
Ровно через 24 часа после исчезновения любимой в дверь вовановой хаты позвонили. «Одумалась!» — догадался он. И резким движением открыл. Тут же в его лоб прилетела неслабая плюха.