Знаешь, у меня два высших — журналерское и экономическое, но я не знаю, что с этим делать. Одно ясно: власть подчиняется космическим циклам. Я об уровне сознания говорю, кастовых уровнях. Сначала здесь, я верю, была теократия. Власть церкви, в данном случае. Ну, Иван Рублев там, всплеск духовности при монголоидах. Затем была власть царей, доминанта кшаттриев — аристократии и военных. Это долго продолжалось, и вот в семнадцатом году — сразу грохнулись на две ступеньки ниже: доминанта шудр. Коммунисты. Пролетариат и так далее. Потом — в перестройку — еще ниже, вообще прочь из государственной системы: доминанта чандалов. Потом — опять вверх, когда наелись кровью, короткий период была доминанта торгашей, затем на ступеньку выше — власть военных, силовых структур, как сейчас. Это, конечно, один черт, наши кшаттрии — те же чандалы по сути, но дальше доминанта перейдет к ученым и духовным людям, хотя сейчас это, конечно, различные понятия… И снова все рухнет. Это вопрос времени. Так везде. Вот только почему в России все эти этапы проходят в море крови? в диком маразме? Ты можешь мне сказать?..
Сия боль разума лилась из него на какой-то презентации, где мы сидели за длинным как железная дорога столом и были немного подшофе. Стоял убийственный галдеж; закрыв глаза, в бессильной ярости Жорж сжал кулаки, но тут его отпустило — он просиял и вмиг отрезвел.
— Вот эти все козлы, — громко сказал Жорж и обвел рукой местных воротил бизнеса, не исключая председателя космосовета и его свиту, — вот им кажется, что они творят историю. И страшно этим гордятся, потому что идея — это крыша крыш. Типа реальность. Вот из-за этого все так плохо.
История России — сплошная агония. Ее здесь не должно быть. Это же дыра между Востоком и Западом. В этой пустоте никогда ничего не происходило — только похороны разных там доктрин. Запад приходит сюда, чтобы умереть в пыш ости, которую он не может себе позволить на родине, прагматичной как старая блядь.
Восток — тот просто исчезает. И становится Сибирью.
Обрати внимание, какие носы у коренных закутян: тонкие, длинные, с горбинкой. Шо вы таки себе думаете, это русские носы? Но проблема в том, что эти пространства на самом деле беспредельны. В России не может и не должно быть истории, потому что история здесь — только видимость, морока, она ведет к одним страданиям и ни к чему больше. Россия — Пустота. Это ее суть и национальная идея! У Пустоты нет проявлений. Ее невозможно познать. Это — Высшее. Само-по-себе. Что мы можем сделать для родины? Думай сам…
Без преувеличений, это было гениальное прозрение. Но вряд ли Жорж осознал его, а если бы смог осознать, то жить в нем вряд ли смог, ведь пришлось бы полностью измениться или стереть себя как надпись на заборе.
Да, эта мысль пришла внезапно, и вопиющий бедлам обстановки исчез. Но что исчезло? Что могло исчезнуть, сли ничего не возникало? И о какой стране он говорил? Если бы в тот миг я получил удар в челюсть, если бы это случилось в борделе похуже, если бы надо было вскочить на стол и станцевать лезгинку только ради того, чтобы скользнуть в эту мысль и вырваться на простор, я благодарил бы судьбу, кулак, столы, тарелки, шлюх, космосовет, все что угодно, потому что все сорвало маски и обнаружило чистоту.
Поразительны даже обстоятельства, при которых накапливалось то, что я до сих пор не могу выразить словом. Обстоятельства мимолетные, благородные и не слишком, вызывающие самый некошерный спектр чувств.
Что они значат сами по себе? Ничего, абсолютно ничего. Это будто война, рукопашная схватка, когда уже ничего не значат ни подвоз боеприпасов, ни карта местности, ни численность противника, ни название родины, ни исход войны. Это как настоящая любовь, где можно обойтись без темного алькова, приемчиков, ужимок, специальных интонаций, баланса инь и янь, роз по 10 долларов за штуку, конфет такой-то фабрики, вина из дорогого магазина. Это вне обстоятельств и результата. Ничего личного. Просто полет в никуда.