Нет, не она… её уже давно нет. Марк потер глаза, пришел в себя.
Рыжий мужик обернулся и крикнул: «Кто смотрит – платит больше! Проваливай!».
Нет, это бред. Просто уединившаяся пара. Может, очередной мужлан заплатил за любовь на пару минут. «Ох уж эти вечно молодые и вечно пьяные» – подумал Марк и пошёл дальше. Когда‑то игры между мужчиной и женщиной имели более изысканную форму, но те времена адвокат и сам не застал. Но вот, немного позади, вроде девушка издала какой‑то звук, но неясно, что он означает. Марк снова на секунду остановился, размышляя, не вмешаться ли. Отвлечь их, узнать, что происходит. Помочь девушке, если нужно. Но нет, это не его дело. Да и в суд можно опоздать, не говоря уже о перспективе получить по голове.
Выйдя из Тупика Ильича, Марк услышал резкий девичий крик о помощи сзади. А может и не сзади. А может и вовсе послышалось. Так или иначе, крик быстро исчез и больше не тревожил. Наверное, разобрались.
И вот, наконец, дворец правосудия. Дзержинский районный суд Санкт‑Петербурга, названный в честь одного из организаторов Красного террора, переехал на Инженерную улицу спустя пять лет после Катаклизма и занял бывшее здание Российского этнографического музея. Это действительно дворец – с необходимыми реквизитами в виде белых колонн и семнадцатиметровых потолков, тяжеленной пятиметровой двери, украшенной бумажкой с надписью «Вход». Императорский перфекционизм, но бумажка‑то – рваная.
Идея в том, что само здание суда должно внушать трепет и уважение, монументальность как судебной системы в общем, так и отдельных судебных решений в частности. Поэтому этнографическому музею пришлось переехать на северную окраину города. А вскоре его и вовсе закрыли за непосещаемостью.
На входе – высокие рамки металлодетекторов и шкафообразные гвардейцы. Раньше суды охраняли судебные приставы – теперь, когда этой структуры нет, данные функции выполняет народная милиция. Вообще, все задачи, связанные с непосредственной повседневной защитой государства, в том числе от собственного народа, поручены народной милиции. Конечно, есть еще Следственное управление, кабинет прокуратора, тайная канцелярия с её никому не известными полномочиями, но «защита Империума здесь и сейчас» – это про народную милицию.
Раньше судьи выносили решения от имени Российской Федерации, теперь – «властью Империума». Не императора, а именно Империума. Если бы и властью императора – то неясно, кого именно: личность Императора является сакральной тайной. Потому что Император не отделим от Империума. Символически это придумано для того, чтобы показать, что наша страна отошла от вождизма, что Император – человек, который ради общества пожертвовал своей собственной личностью, растворил её в государстве – в Империуме.
Одержимые поиском глубинного смысла думают, что никакого императора и нет, что Император – это конструкт, которым прикрывается группа министров, держащих в своих костлявых кулаках всю реальную власть в стране. Однако «высшее должностное лицо» страны действительно существует как человек и даже избирается, на что есть специальный декрет. Правда избирается путём случайной выборки из числа лиц, прошедших строгий отбор Правительства. И доступа к нему не имеет никто, кроме высших чинов Тайной канцелярии и министров. Так что велика вероятность, что, скрывая личину главы государства, они просто опасаются за его безопасность.
Вообще, при строительстве новой страны и преобразования Российской Федерации в Империум, власть предприняла попытку уйти от разделения общества и государства. Раньше было как: есть население, и есть система органов управления государством, декларируемый общественный договор, система сдержек и противовесов, карикатурная партийная система, прочие интересные штуки. Теперь – единый Империум. Подданный должен ощущать гордость за то, что ему позволено вносить свой вклад в укрепление Империума, единого и неделимого. Империум за это защищает своих верноподданных. Официальная позиция высших чиновников Империума декларируется как единственно верная. Простые люди – рабочие – обязаны действовать согласно великому плану развития, задуманному государем. А что, собственно, изменилось? Дьявол кроется в деталях. В широком смысле гражданские права, в том числе право собственности, никуда не делись. Но если посмотреть внимательно, отдельные ограничения и запреты в своей совокупности убили и свободу слова, и свободу выбора, причём у многих – даже выбора собственной профессии. Конечно, тот, кто обладает деньгами и влиянием, дышит полной грудью, но теперь эти верноподданные – сплошь особо лояльные Империуму «приличные люди».