3
«Огонь. Нужна».
Сэндис вздрогнула и проснулась. Кровь бешено стучала в висках, словно она слишком глубоко занырнула. Глаза горели. Дыхание перехватывало, и каждый вдох давался ей с неимоверным трудом. Протянув руку, она нащупала кувшин, перелила его содержимое в чашку и выпила все до последней капли.
Боль и напряжение потихоньку отпустили. Сэндис помассировала шею. Чуть слышно хрустнули позвонки. Коротко подстриженные, до подбородка, волосы упали ей на лицо. Желудок мучительно сжался. Пристально вглядываясь в темноту, которую прорезала лишь бледная, выглядывавшая из-под двери полоска света, Сэндис, успокаивая себя, пробормотала: «Не сегодня. Сегодня ты ему не нужна».
Невозможно привыкнуть к страданиям, причиняемым вселяющимся в тебя Духом. Сэндис, по крайней мере, привыкнуть не могла.
Она повалилась на кровать, прислушалась к дыханию вассалов и вдруг уловила сдавленный, но отчетливо прозвучавший в ночной тишине крик. Крик, эхом прокатившийся по коридору.
По коже пробежал мороз. Зарывшись в подушку, она твердила, как заведенная: «Это ветер, просто ветер». Неважно, что они жили глубоко под землей. Неважно, что Хит рассказывал ей про крики.
Она закрыла глаза, пытаясь уснуть, но зов Ирета – она нисколько не сомневалась, что это Ирет взывал к ней, – упрямыми молоточками стучал в ее голове, отгоняя сон. Который час? В спальне вассалов часов не было. Как и свечей и ламп.
«Огонь. Нужна».
Кричал мужчина.
Сэндис приподнялась, прищурилась, вглядываясь во тьму. Кровати в спальне образовывали что-то вроде подковы: они стояли достаточно близко, но не впритык друг к другу. Вассалы, лежавшие на соседних койках, располагались «валетом»: один спал головой к центру, другой – ногами. Кровать Сэндис размещалась у самой двери, от нее полукругом расходились кровати Элис, Кайли, Хита, Риста и Дара.
Сощурившись так, что заслезились глаза, Сэндис скрипнула зубами, перекатилась с постели на пол, встала на четвереньки и поползла. Ее туника развевалась на сквозняке. Вассалы всегда спали в дневной одежде, которая у всех была почти одинаковой – полотняные штаны и, для девушек, мешковатые туники с наглухо закрытым воротником и открытой спиной. Сэндис чувствовала, как ветерок ласкает золотую стигму у нее на позвоночнике.
Кровать Хита оказалась пуста.
Сэндис замерла, беспокойно облизала губы.
Вполне возможно, Хит вместе с Кайзеном. Хотя обычно Сэндис просыпалась, когда Кайзен и этот его мерзкий кореш-коротышка Голт входили в спальню, чтобы призвать одного или нескольких из них.
В голове ее раздались слова обмирающего от страха Хита.
«Я – следующий. Он меня ненавидит. Он хочет вызвать нечто…»
Сэндис, все так же на карачках, метнулась к своей постели и застыла, сидя на пятках и не сводя глаз с двери.
Вассалам запрещалось покидать по ночам спальню даже для того, чтобы сходить в туалет: для этого в углу находилось ведро.
Снова раздался крик – приглушенный и отдаленный, но Сэндис взвилась будто пружина.
«Ты его любимица».
Ну а раз так, то она легко отделается, если вдруг попадется. Тяжелая дверь застонала, возвещая миру о ее своевольстве, и Сэндис, распахнув ее, выскользнула прочь.
Коридоры были пусты. Обычно они всегда бывали пусты, даже днем. Оккультники, когда не требовалось поучить уму-разуму зарвавшихся соперников, держались обособленно и носа не казали из своих нор. Но Сэндис и без них знала, где отыскать Кайзена, с головой ушедшего в очередные эксперименты. Здесь. Рукой подать.
Коридор был низкий и тесный (двум мужчинам не разминуться, не столкнувшись плечами) и чуть-чуть изгибался, как серп. Из-под двух дверей – той, что слева, и той, что в самом конце, – струился ласковый свет.
Сэндис вжалась в стену, шарахаясь от света, льющегося из-под первой двери кабинета Кайзена. За дверью слышался голос Зелны, что-то бубнившей себе под нос. Сэндис помедлила, затем быстро шмыгнула мимо и на цыпочках – благо на ногах мягкие туфли – затрусила к дальней двери, той, где творились обряды.
Голову сдавило железным обручем. «Ирет?» Но, само собой, нумен не мог ей ответить. Еще ни разу конь-огонь не обратился к ней напрямую.
Прикоснувшись к шишковатой ручке, она тихонько потянула на себя дверь и заглянула в приоткрывшуюся махонькую щелочку. Обрядовая комната была самой вместительной в логове Кайзена и больше походила на товарный склад. Сначала она заметила Голта. Словно верный пес, тот бегал туда-сюда, таская своему хозяину все, что бы тот ни попросил. Наверное, потому дверь и осталась незапертой. Если бы Голт, коренастый крепыш лет под сорок, не курил до посинения мозгодурь, Сэндис сочла бы его привлекательным. С другой стороны, как может быть привлекателен грубый и дрянной человечишко с душою черной, как непроглядная ночь?