«Ну, это очень плохо», - сказал Человек-Борода.
«Добавь это в список», - сказал Акачи Джумоке.
«Да, пастор», - сказал мальчик, закатывая рукава своей угольной рясы аколита, когда тот уходил.
«Я помогу», - сказал один из стражников, следуя за ним.
Акачи сделал полный круг, осматривая зал, в котором вскоре должна была собраться его паства.
Моя паства. Он не мог в это поверить. Может, он и не настоящий пастор, но здесь у него свой приход, и он на несколько лет моложе, чем когда его отец впервые получил свой.
Заслужил ли я это?
Если заслужить вражду епископа Залики, то да.
Паутина украшала каждый угол. Среди обломков валялись останки птиц, крыс и боги знают чего еще. По одной стене тянулись дымные пятна, извивающиеся змеи копоти. Похоже, что здесь много лет, хотя и не так давно, жили сквоттеры.
Мы их одеваем. Мы кормим их. Мы даем им дома. Мы обеспечиваем их всем необходимым. Зачем им жить в заброшенной церкви?
Акачи, Нафари, Джумоке и семеро гвардейцев Колибри провели последний час света, вытаскивая мусор из церкви и складывая его во дворе. Когда солнце опустилось за горизонт, Акачи понял, что не догадался взять с собой свечи. В церкви было темно и тихо. Спотыкаясь от усталости, он удалился в покои пастора. Убедившись, что там нет ничего опасного, он осмотрел возвышающуюся плиту, которая должна была стать его кроватью. Камень никогда не выглядел так привлекательно.
Мне нужен матрас и тяжелые одеяла. При всей дневной жаре Бастиона каждую ночь его обитатели затаивали дыхание. Завтра он пошлет Джумока и пару колибри за припасами.
Достав из сумки жертвенный кинжал, он положил его на письменный стол - каменную плиту, выступающую из стены. Даже на таком небольшом расстоянии с его плеч словно свалился груз. От него исходил запах насилия. Даже без наркотиков в крови Акачи чувствовал, как истончается завеса вокруг него. Не нужно было быть нахуали Отца Смерти, чтобы почувствовать его силу.
Смутившись, он кончиком пальца отодвинул его в дальний угол стола.
Рухнув на неудобную кровать, он завернулся в единственное принесенное одеяло и через несколько мгновений уже спал.
Колоссальная змея, опоясанная красным, черным и белым.
Начало конца.
Черное пятно, зародившееся в кольце Гроверов.
Инфекция, разрастающаяся, чтобы поглотить весь Бастион.
Огонь, небо чернеет от дыма.
Колодцы засыпало густым пеплом.
Акачи стоял в одиночестве на вершине Серой стены, отделяющей Гров от Ремесленников. Он смотрел вниз, на Пшеничный район.
Взводы Колибри, закованные в нефритово-зеленый камень, выхватывали мечи из обсидиана. Элита Южных колибри, Бирюзовые змеи. Считалось, что они бессмертны, а их мечи несокрушимы. Акачи в ужасе смотрел, как нахуали Южного колибри идут на толпу гров, разрубают людей пополам, проливают все, что у них есть, на камень.
С вершины Серой стены Акачи увидел то, чего никогда раньше не замечал. Кровавые русла, такие же, как под жертвенным алтарем, тянулись вдоль каждой улицы. Реки крови, прямые и совершенные, текли к центру Бастиона.
Это могло сработать только в том случае, если Бастион представлял собой чашу с Кольцом Богов в самой нижней точке. Математическая точность такой конструкции, ее масштабы ошеломили Акачи.
Весь этот город - алтарь.
Каждое кольцо, весь Бастион, впускает кровь внутрь.
Кольца. Сотни тысяч душ. Весь этот бесконечный, бесшовный камень служил одной цели: Накормить богов.
Нет. Этого не может быть.
Этого слишком много. Акачи покачнулся, пытаясь найти равновесие и спокойствие. Облачный Змей никогда бы...
Акачи увидел на улице девушку-гровера. Жестокий шрам рассекал ее лицо от правой брови до левой стороны подбородка. Оскалив зубы в оскале бешеной собаки, она смотрела на него. Вокруг нее клубился дым. Хотя Колибри и Гров сражались в каждом переулке, ее это не касалось. Обе стороны обходили ее стороной, оставляя пространство, словно не желая подходить слишком близко.
Словно боялись.
Убейте ее. Убейте ее! Он хотел крикнуть стражникам на улице, но они не услышали.
Облака над покрытой шрамами девушкой-гровера изменились. Тонкие воронки, похожие на лапки паука, потянулись вниз, в каждое кольцо Бастиона. Там, где они соприкасались, наступали смерть и разрушение.
Красная, белая и черная змея обвилась вокруг Акачи, раздавив его.
Боги воюют, Сердце мое, - произнес Облачный Змей, голос его был похож на песчаную чешую. Охотьтесь на девушку.
Очнувшись, Акачи увидел, что над ним стоит Нафари. Джумоке стояла у плеча его друга.
«Пора вставать, пастор», - сказал Джумоке.
«Уходи». Он вспомнил сон, девочку-гровера со шрамом. Это была реальность. Он был нахуали Облачного Змея, повелителя охоты, и его бог показал ему добычу. Каким-то образом она оказалась в самом сердце чего-то ужасного.
«Ты в порядке?» - спросил Нафари.
«У меня было видение».
«Настоящее видение, сон или ты был в стельку пьян?»
«Накурился до чертиков", - прокомментировал Джумоке.
«Пожалуйста, не используй язык гроверов». Акачи, все еще не отошедший ото сна, не был готов говорить об этом.
Это был не сон. Это была реальность. Он знал это в своей крови, в своих костях. Облачный Змей выжег это в нем, не оставив места для сомнений. Все, что он считал важным прошлой ночью, теперь не имело никакого значения. Волнение, благоговение и ужас охватили его.
Облачный Змей говорил со мной!
Он жил в страхе разочаровать своего отца.
Разочаровать своего бога было бы гораздо хуже.
«Ты уверен, что с тобой все в порядке?» - спросил Нафари, озабоченно нахмурив брови. «Ты выглядишь больным».
Все еще одетый в свою помятую и грязную одежду, воняющую потом, Акачи отмахнулся от беспокойства друзей и поднялся с кровати. «Посмотрим, что задумали колибри».
Спустившись в главный зал, они обнаружили, что колибри уже встали и суетятся, наводя порядок. Капитан Еджиде позвала их от входа. Когда Акачи добрался до нее, пробираясь через заваленный мусором пол, он все понял. Двор был пуст, очищен от мусора, который они навалили туда накануне вечером.
«Думаю, гров приветствует тебя в этом районе», - сказал Нафари, стоявший рядом с ним.
«Или они украли его, чтобы сжечь, чтобы согреться ночью», - сказал Джумоке. «Жаль, что я об этом не подумал».
Отправив Нафари, Джумоке и двух колибри за припасами - свечами, матрасами и одеялами, едой и прочим, - Акачи вышел во двор, чтобы найти пень, на котором можно было бы посидеть. Двое гвардейцев Колибри - мужчина с чудовищной бородой и женщина, с которой болтал Нафари, - последовали за ним, чтобы стоять на страже. Они не обратили на него внимания.
Акачи сидел и наблюдал за тем, как гроверы занимаются своими делами. Мужчины и женщины, все до единого худые, шаркали мимо, направляясь на поля. Они шли сбитыми группами, шутили и разговаривали - стадо, покрытое сединой и пятнами пота. Некоторые из них носили тонкие аксессуары и акценты. Браслет из ракушек. Кости, завязанные в волосах. Некоторые изменяли свой наряд, чтобы придать ему форму или показать чуть больше плоти. Такие изменения, хотя и были запрещены, обычно игнорировались как безобидные. Или так было раньше. Теперь он не был уверен. Большинство проповедей епископа Залики были посвящены грехам терпимости и необходимости абсолютного следования Книге.