В комнате наверху они обнаружили Чисуло, Хэппи и Омари, которые сидели на опрокинутых ящиках и пили из деревянных кружек.
Эфра замешкалась на вершине лестницы, сомневаясь.
Нуру остановилась позади нее.
Увидев двух девушек, Чисуло жестом указал на оставшийся ящик. «Садитесь.
Хотя Эфра была членом банды и посещала собрания на этой кухне, ей никогда раньше не предлагали сесть.
«Это только потому, что Бомани ушел», - сказала она. «Разве Нуру не должна получить коробку?»
«Нуру никогда не сидит», - сказал Чисуло. «Давай». Он выглядел пустым, выжатым.
Она села.
Сузив глаза, Омари изучал Эфру. "Бомани".
Эфра окинула его ровным взглядом. «Бомани мертв».
Омари поднялся со стула, кремневый кинжал появился словно по волшебству. «Я собираюсь вскрыть тебя...»
«Нет», - сказал Чисуло. «Нет».
«Она...»
«Мы не причиняем вреда своим. Никогда.»
«Но...»
«Никогда». Чисуло глубоко вздохнул. «И она права. Его больше нет».
Омари рухнул обратно на свой ящик и с ненавистью посмотрел на Эфру.
«Где люди из банды Фадиля?» - спросила она.
«Я назначил одного из них ответственным за угол Фадиля», - сказал Чисуло. «Он знает Грова, у которого есть участок, спрятанный на одном из пшеничных полей, где он собирает эрлаксату».
«И тебе нужны его связи».
Чисуло кивнул.
«Но их здесь нет». Она жестом указала на стол. «Ты же им не доверяешь».
«Нет.»
«Но я здесь».
«Пока», - сказал Омари.
«И ты наконец-то предложил мне место за столом».
Эфра перевела взгляд с Пальца на Хэппи, потом на Чисуло и посмотрела через плечо на Нуру, которая все еще стояла на вершине лестницы.
Эфра вернула свое внимание к Чисуло. «Вы не доверяете мне, потому что я не одна из вас, потому что я не росла в тех же яслях. Ты видишь, как я держусь на улице. Я держусь в стороне. Вы хотите узнать, смогу ли я это сделать, смогу ли я вписаться в вашу жизнь. Смогу ли я стать одной из вас».
«Сможешь?» - спросила Нуру.
«Я могу притвориться».
Нуру фыркнула от удовольствия. «По крайней мере, она честна».
«Мне нужно время. Я была одна... целую вечность». Эфра пожала плечами. «Принадлежность - это плата за опасность».
Чисуло сел вперед, опрокинутая коробка заскрипела. «И что это?»
«Уязвимость. Когда Бомани умер, это причинило тебе боль. Всем вам».
Чисуло вздрогнул.
«И до сих пор болит», - сказала Нуру. «И будет болеть еще очень долго».
«Мне не больно», - сказала Эфра. «Я выживаю, потому что могу сделать что угодно с кем угодно. Мне никогда ничего не причиняет боли». Она потрогала свой шрам, ушибленные ребра. «Кроме пинков и порезов».
«Я не думаю, что ты такая сильная, как утверждаешь», - сказала Нуру.
«Ты не выглядишь так, будто процветаешь», - добавил Омари.
«И ты не очень хорошо ладишь с людьми», - сказал Чисуло.
"Эфра, - сказала Нуру, - мне нужна твоя помощь. Ты поможешь мне?»
Эфра повернула ящик так, чтобы видеть уличного колдуна.
Она задумалась, стоит ли спрашивать, в чем мне нужна помощь.
«О чем ты думаешь?» спросила Нуру.
«Я думаю, стоит ли мне спрашивать, в чем тебе нужна помощь».
Опять честность.
«Можешь».
Теперь она задумалась, если это тест. Что, конечно же, так и было.
«Я помогу тебе», - сказала Эфра.
«Хорошо», - сказала Нуру. «Пойдем прогуляемся. Нам нужно поговорить, а здесь пахнет яйцами».
«Мне пойти с вами?» - спросил Чисуло.
«Чтобы я принесла с собой вонь от яиц? Нет, спасибо». Она посмотрела на Эфру. «Ты не против прогулки?»
Та поморщилась. «Я справлюсь».
Оказавшись на улице, Нуру взяла Эфру за руку. Гроверы, пошатываясь, шли по своим делам. Все были согнуты, измождены. Большинство выглядели настолько уставшими, что едва обращали внимание на то, куда идут. Даже молодежь, только что вышедшая из яслей, выглядела изможденной, постаревшей раньше времени.
Они изнуряют нас до смерти.
Первый квартал они прошли в молчании, рука об руку.
Вереница массивных повозок, запряженных четырьмя волами, грохотала по улице, направляясь к воротам в Кольцо ремесленников. Они были нагружены снопами золотистой пшеницы, бушелями ярких фруктов и овощей и клетками с кудахчущими курами. Птицы были повсюду, красные доспехи сверкали на солнце. Она подслушала их разговор о том, что в соседнем районе произошел бунт.
«Ты думаешь, что дирты воняют сейчас, - сказал один из них, - ты бы понюхал их, когда они пару дней пролежат мертвыми на солнце».
Отряды Птиц шли или ехали с каждой повозкой. Нуру не могла представить, каково это - ехать верхом.
Между рядами домов она увидела ворота в Серой стене. Большие из них - колоссальная деревянная конструкция, каким-то образом вросшая в стену, - предназначались для повозок. Ворота поменьше, расположенные в стороне, обеспечивали внутренним кольцам вход в Кольцо Гроверов. У каждых ворот стоял отряд Птиц. Они обыскивали каждую повозку, прежде чем разрешить ей покинуть кольцо Гроверов.
Так близко к воротам нередко можно было увидеть ремесленников. Их оранжевые и коричневые одежды выделялись на фоне серого мира Гроверов. Они путешествовали небольшими группами, иногда в сопровождении Пастуха или двух Птиц, иногда, очень редко, в одиночку. Они никогда не отходили далеко от стены. Гроверы знали, что их следует избегать. За исключением шлюх. Шлюх было легко вычислить. Их плащи были чистыми, волосы не такими жирными. И они были толще и мягче, чем остальные гроверы. Шлюхи были настоящими воротилами. Каждый запрещенный предмет, каждый наркотик, помимо вызывающего эйфорию эрлаксату, выращиваемого на тайных полях, каждый инструмент в Кольце Гроверов, попадал сюда через шлюх. Они обменивали секс на запретное.
Какие чудеса скрывались за воротами? Какой магией они превращали дерево и камень, зверей и растения в инструменты и пищу?
Через ворота возвращалась колонна повозок с простыми сельскохозяйственными орудиями, необходимыми Гроверам для работы в зверинцах и на полях. Это были единственные инструменты, разрешенные в кольце, и даже тогда нахуали давали понять, что Бастион владеет всем. Любого, кого поймают за тем, что он принесет такие вещи в свои дома, либо били плетьми на публичной площади, либо приносили в жертву богам, в зависимости от того, что именно он украл.
Мимо проехала еще одна повозка, от которой несло вонью бычьего пота и навоза. На длинных полках лежали ровные ряды черствого хлеба - основного продукта питания Гроверов. Однажды шлюха рассказала Нуру, что съела мягкий хлеб, подаренный ей любовником-крафтером. По ее словам, это была самая вкусная вещь, которую она когда-либо пробовала.
Нуру шла рядом с Эфрой, все еще держа ее за руку. Женщина не обращала внимания, казалось, она смотрела на то, чего Нуру не могла видеть.
«Почему ты держишь меня за руку?» - спросила Эфра.
«Если мужчины увидят это, они подумают, что мы вместе. Они оставят нас в покое».