— Почему бы и нет.
— Хорошо, — он вытер влажные ладони о джинсы. — Так что за чертовщина здесь творится?
— У тебя есть время для истории?
— Тони! — он вздрогнул, когда голос Адама с остротой сосульки вонзился ему в ухо, — где ты шляешься? Копы уехали пятнадцать минут назал!
Судя по всему, нет.
— Извини, мне надо бежать.
— Подожди. Дай рацию, — когда он замялся, Арра нахмурилась. — Меня не волнует, зачем ты ему понадобился. Это важнее.
Он снял рацию с пояса и передал ей, отступив чуть подальше.
Арра с отвращением посмотрела на наушник и оставила его лежать на плече, подняв микрофон ко рту:
— Питер, это Арра. Я ненадолго украду твоего помощника.
Голос режиссера прозвучал мрачно, но не впечатленно:
— Зачем?
— А тебя это волнует?
— Нет. Ладно. Без разницы. Мы тут всего лишь снимаем сериал. А почку на пересадку тебе не надо?
— Нет, спасибо, Тони мне хватит.
Когда она вернула ему радио, он осознал две вещи. Во-первых, он не должен был слышать ответа Питера — от наушника его отделяло полтора метра. Во-вторых, Арра не поменяла волну. На этой частоте она не могла говорить с Питером.
— Похоже, теперь у тебя есть время для истории.
Да. Судя по всему, именно так.
Глава 3
— Это довольно длинная история, — Арра кивком указала на старый деревянный стул, погребенный под кипами бумаг — техническими графиками и математическими расчетами, необходимыми для пиротехнических эффектов, — так что лучше присядь.
Пока он добирался до стула, она смогла отдышаться и собраться с мыслями.
Тони Фостер видел тени. Более того, он видел ее.
И теперь он хотел знать, что он видел.
Логично.
Любопытство стало движущей силой при развитии — и падении — множества цивилизаций. Оно приводило как к созданию, так и к разрушению. И если дать ему волю, то любопытство уже не успокоится, пока не будет удовлетворено. Что оставляло Арре только один выход.
Нет, вообще-то два, но шансы, что она воспользуется вторым, были столь малы, что их можно было спокойно проигнорировать.
Заметив, что он устроился на стуле, она откинулась назад, скрестила ноги и переплела пальцы. И когда взгляд его светло-голубых глаз — глаз, способных видеть настоящий мир без призм недоверия и отрицания — устремился в ее сторону, Арра начала:
— Я пришла в этот мир из другого семь лет назад.
Его пальцы перестали теребить выцветшую ткань джинсов:
— Из другого мира?
— Да, — Арра подождала, но Тони знаком показал, чтобы она продолжала, всем своим видом давая понять, что он просто уточнил на тот случай, если вдруг ослышался. — Мой народ уже практически проиграл войну, которую вел долгие годы. Враг добрался до врат, и они пали вместе с нашей надеждой, которая и без того умирала уже много дней — последние батальоны нашей армии были разгромлены. Нас некому было защищать, мужчины и женщины проигрывали свои схватки с тенями. Я стояла на городской стене, смотрела, как приближается тьма, и поняла, что мы проиграли. Я была уверена, что умру, поэтому решила укрыться в своей мастерской. В отчаянии я попыталась сделать то, что считала невозможным, — открыть врата между своим миром и… и любым другим. Мой орден давно считал, что количество миров неограничено, но все предыдущие попытки прорваться туда, заканчивались неудачей.
— Не знаю, почему в тот день мне повезло. Возможно, потому, что я знала — неудача обернется не дополнительной записью в исследованиях, а довольно неглубокой могилой. Такие вещи, как правило, придают… — она все еще помнила этот ужас, все еще ощущала горечь во рту. Капля пота скатилась по виску, оставляя влажную полоску. Стараясь, чтобы ее голос не дрожал, Арра продолжила, — энтузиазма. Возможно, мне все удалось, потому что впервые какой-то мир — ваш мир — был настолько близко, что я дотянулась до него. Не знаю. И, наверно, не узнаю никогда. Врата открылись в пустом заводском складе, который Честер Бэйн как раз осматривал на предмет возможного прибежища для его студии.
— Значит, ЧБ знает о… — неодобрительным взмахом бледных пальцев он обозначил текущую ситуацию.
— Не все. Он не видит теней.
— Почему ты ему не сказала?
Подтекст был четко слышен — почему ты ему не сказала, чтобы он что-нибудь предпринял.
— ЧБ ничего не сможет поделать, — и это была чистая правда. Пусть и не вся.
Паренек на секунду задумался, сдвинув брови и прикусив губу:
— Значит, в том мире ты была ученым?
— Кем? — Арра быстро припомнила, что сейчас рассказала, и фыркнула. — Нет, в том мире я была волшебницей.
Она ждала комментариев насчет Гарри Поттера, мантий и остроконечных шляп, но так и не дождалась. Вообще, это неудивительно. Она сильно сомневалась, что друг Тони, ходящий в тени, спал в фамильном склепе на родной земле. Их отношениям — что бы между ними не было, это не ее дело — пришлось быстро преодолеть ряд клише, иначе бы им не удалось создать между собой такую прочную и заметную связь.
— Наш враг тоже был волшебником. Невероятно сильным, у него был… Тяжело объяснить, что именно и как он делал, не скатываясь на чрезмерные пошлости.
— Слишком поздно, — судя по его внезапному румянцу, она все-таки случайно кое-что брякнула. Арра решила не комментировать — и не только потому, она нутром чувствовала, что все сказала верно.
— Волшебники, как и многие люди, не являются злом или добром. Они просто есть. Этот волшебник, наш враг, решил в поисках силы обратиться к тьме и взамен принять ее мантию.
— Мантию тьмы?
— Да. Похоже на название второсортного фэнтези, верно?
Внезапная улыбка:
— Я не имел в виду…
— Когда-то у него было имя. Теперь все называют его Повелителем теней.
Улыбку пропала:
— Он нашел врата и последовал за тобой.
Арра моргнула. Это было неожиданно:
— Тебе никто не говорил, что ты любишь делать необоснованные выводы?
— Необоснованные? — Тони прищурился, и Арра поразилась силе его эмоций. Она ждала изумление, удивление или, даже несмотря на все, что он видел, недоверие. Возможно, страх, когда он наконец осознал, к чему ведет ее рассказ. Но ярость? Нет. Она забыла, что для молодежи гнев всегда был первой реакцией; только боги знают, сколько раз она видела этому подтверждение. Он поднял левую руку. Первый палец:
— Ты открыла врата из другого мира, где… — второй палец, — ты сражалась со злым волшебником, называющим себя Повелителем теней, и, эй… — третий палец, — внезапно у всех теней здесь едет крыша!
Все пальцы сложились в кулак. Не угроза, но определенно вызов:
— Я ведь прав?
А стоило ли это отрицать? Сохраняя на лице нейтральное выражение — ее эмоции принадлежали только ей — она взяла в руки альбом для рисования и карандаш.
— Не совсем. Он не нашел врата. После моего перехода они недолго оставались открытыми. Он использовал мои исследования, что снова открыть их. И сам Повелитель теней не рискнул прийти сюда. Он всего лишь отправил сюда своих слуг — теней — через врата, чтобы посмотреть, что находится на другой стороне.
— Всего лишь? Это не всего лишь! — злость вытолкнула его из кресла. — Никки Ваг мертва!
— И ты ничего не можешь с этим поделать. Ярость не вернет погибшего человека к жизни, — карандаш двигался по середине листа с достаточной силой, чтобы вдавить в него линию. — Как и скорбь. — Линия прервалась, и Арра отложила карандаш, стараясь удержать руку от дрожи. Когда она подняла голову, то увидела, что Тони не сводит с нее взгляда. — Как и вина, — продолжила она, как будто не было никакой паузы. — Поверь мне, Тони Фостер, уж я-то знаю.
— Ладно. Хорошо. Ты знаешь, — он повернулся, отошел на три шага, развернулся обратно, сделал еще два, поднимая и снова опуская руки. — Как ты собираешься его остановить, чтобы это не повторилось?
О, да, вопрос на несгораемую сумму в 64 тысячи: