И только нём вспомнила, как неприятный укольчик в сердце. А что если он меня не хочет, если не вздыхает по мне. Что если я ему безразлична. Насильно мил не будешь, а я так хочу ему нравиться.
«Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он меня полюбил (если уже не любит), чтобы сох без меня, скучал, страдал, так как и я без него. Дай мне хоть чуточку взаимности». Рука сам тянется к телефону, мне хочется написать ему пустое сообщение. Думаю, он оценит, должен ответить, и если не ответит, то я обижусь. Надуваю губки и смотрю на своё отражение, обожаю свою внешность, обожаю себя. Отлично понимаю ту мачеху из сказки про Белоснежку, и тоже не могу оторваться от зеркала.
Ладно, некогда мне стоять пора одеваться. Надеваю свои самые лучшие трусики, тоненьки две полосочки, так что они почти ничего не прикрывают. А что мне там прикрывать? Семь лет я себя прикрываю, хватит уже. Надеваю свою самую короткую юбку карандаш, в ней я кажусь такой стройняшкой, как осинка тоненькой. Блузка, хорошо, я её вчера выгладила парогенератором (полезнейшая штука). Лифчик надеваю самый тугой, по-прежнему делаю вид, что у меня есть сиськи. Обидно, что не выросли, пора бы привыкнуть, но я до сих пор об этом парюсь.
Блузочка сидит отлично. Укладываю волосы и расправляю пару прядей. Я секс шмэкси, сама бы себя зацеловала, жаль в зазеркалье нельзя попасть к своему отражению. Надеваю тоненькую золотую цепочку с крестиком. Вот теперь образ завершён. А-а-а, ну да ещё мои ножки, объект особой страсти Зотова. Сдам ему их в аренду, на всю жизнь. Грустно надуваю губки:
«Кто меня возьмёт теперь на всю жизнь, кому я бездетная нужна». Подкрашиваю губки, подвожу реснички, штукатурюсь как в последний раз. Хочу быть идеальной, хочу поразить его своей красотой. Хочу, чтобы он ко мне подошёл, обнял за талию и сказал:
«Юлечка, ты с каждым днём всё красивее и красивее», а я уже открыла ротик, чтобы ему ответить и тогда он меня поцеловал. М-м-м, как же я хочу романтики, как я по ней соскучилась.
Спасибо, Катя, что ты меня из дома вытянула, что на работу к себе устроила, за всё, всё, всё тебе спасибо. Напишу ей сообщение.
Подкрашиваю ногти, и пока сохнет лак, пишу Катюхе:
«Спасибо что помогла на работу устроиться, я будто заново родилась. Люблю тебя Катюх».
Довольно долго жду ответа, конечно, она же не просто красится там перед зеркалом, она детей собирает в школу и в садик. Наконец Катюха отписывается, читаю.
«Любишь? Надеюсь в хорошем смысле слова» и сомневающийся смайлик.
«Конечно» и куча улыбок. Она всерьёз про меня такое подумала, или пошутила.
Выбираю туфельки, а пока выбираю, разглядываю свои ножки, свои пальчики. Всё идеально гладенькое, всё идеально мягенькое, всё как любит Денис.
– Денис, – повторяю его имя вслух и закрываю глазки от наслаждения. Его имя звучит как музыка. Пшикаюсь ароматом Нина Ричи и выхожу.
«Опять колготки надеть забыла… а он же тебе напоминал», вспоминаю уже в двери.
«Неважно, ему мои ножки и так нравятся, а что может быть красивее загорелого тела».
Спускаюсь вниз, где меня уже ждёт такси. Почему на такси, не знаю. Дорого, но я же теперь больше зарабатываю, могу иногда себя побаловать. А с другой стороны, я столько укладывалась и красилась, не хочу, чтобы эту красоту в маршрутке затоптали. Всё это должно достаться Денису в чистом первозданном не затоптанном виде.
Останавливается старенький Логан и водитель оценивающе смеряет меня глазами. Думает, наверное, что я шлюха. Да юбку могла бы и подлиннее надеть, хотя какая уже разница, шлюха так шлюха. Один раз живём.
Сажусь на переднее сидение и подтягиваю юбочку вниз, хоть она почти не тянется.
– Поехали, – называю адрес своей новой работы.
Двадцать минут и мы на работе, прокатились с ветерком. Обожаю быструю езду, и как у таксистов выходит объезжать все пробки. Не мешало бы быть ему наверх пару рублей накинуть, за скорость, но у меня с деньгами сейчас не особо. Я хоть и на новой конторе и работаю, но зарплату тут ещё ни разу не получала. Так что я предпочитаю быть экономной. Тем более, думаю, он бы и не взял. Брать деньги у девушки. У красивой девушки, на которую только что пялился, это как то не по-мужски, не по-джентльменски. И хоть он просто таксист, но, думаю, сказал бы, что просто рад был прокатить меня быстрее. Чтобы я не опоздала туда, куда я так спешила.
«На работу, – напоминаю я себе, – ты спешила на работу, не на свидание и не на блядки, ты здесь работаешь, так что спустись с небес на землю».
Захожу парковку пред главным входом и смотрю на свою стукнутую машинку.
«Машиночка моя, прости, что я тебя ударила».
Рядом с ней паркуется новенький Ниссан Джук с тонированным стёклами и зачернёнными фарами. И едва я успеваю подумать, чья это такая пафосная тачка, как из дверей Джука, появляется Алёнка.
«Могла бы и сама догадаться», молчаливо закатываю глазки.
– Привет, Юлька, – вдруг ни с того ни с сего первой здоровается она.
«Что случилось, что эта сучка поздоровалась первой. Считает меня себе ровней?»
– Приветик, – машу её пальчиком и улыбаюсь. Напрягаю всё своё врождённое двуличие, чтобы ей улыбаться.
– Отлично выглядишь, – делает она мне комплимент. Нет, я однозначно что-то пропустила. Что она такое про меня знает, чего я про себя не знаю. Она же обычно никого кроме Дениса Владимировича в упор не замечает. С ней даже Пархомов не особо общий язык находит. И тут она ни с того ни с сего ведёт себя со мной как подруга.
– А ты всегда на высоте, всегда как с иголочки… – не успеваю я договорить, как Алёнка меня перебивает.
– Юль, не надо передо мной заискивать, тебе этого делать не обязательно.
«Это почему?»
– Я и не думала, просто сказала, что ты красоточка, – говорю я. – Правду говорить всегда легко и приятно.
– Ты тоже красотка, и ты это отлично знаешь, – любезно улыбается мне Алёнка. – Мы с тобой чем-то похожи, думаю, нам лучше держатся вместе.
Мы подходим к стеклянным дверям главного входа, я даже пытаюсь копировать походку Алёнки, и у меня получается. На каблучках мы и правда похожи как две сестрички, блондинка и чёрненькая.
– Смотрю, ты на Зотова глаз положила, – хитро улыбается она.
– Да с чего ты взяла, – густо краснею я. Неужели это так заметно?
– Да об этом уже весь отдел знает, только слепой ничего не видит. Ну что признавайся, – обезоруживающе улыбается Алёнка. Умеет быть приятной, если захочет.
– Я бы не сказала, что положила на него глаз, но да, ты права, он в моём вкусе, – честно признаюсь я. Если уже решила не врать, то буду и дальше говорить правду.
– Вкус у тебя что надо, Зотов такой мэн… по нему уже все сотрудницы сохнут, а замужние смотрят на него и вздыхают, почему их муж не такой красавчик, не такой накачанный, не такой шикарный, и не столько зарабатывает.
– Я здесь только второй день, и ещё не успела во всём разобраться… – пытаюсь сменить тему, но Алёнка гнёт свою линию.
– Да ладно, кому ты заливаешь, я же всё вижу, всё это передо мной происходит, как на ладони, – они читает меня как открытую книгу. – Юль я тебе как подруга скажу, забудь ты про этого Зотова.
– Почему забыть? – слегка возмущаюсь я. «Тоже мне подруга нашлась».
– Потому что поверь, добром это не кончится, в лучшем случае он тебя просто уволит, а в худшем… лучше и не думать, что бывает в худшем.
– Уволит, за что? – Отказываюсь я понимать.
– За то, что ты такая красивая к нему клеишься… – говорит Алёнка.
– Но я к нему не… – «или клеюсь, может это я сама на него вешаюсь, а он тут всячески от меня бегает… не могу до конца в этом разобраться».
А Алёнка продолжает:
– Юль, пойми, ты классная и я хотела бы, чтобы ты с нами работала, и потому я советую тебе забыть про Зотова. Всё равно из этого не выйдет ничего хорошего, – Алёнка оглядывается и переходит на шёпот. – Я поначалу тоже думала: вот это мэн, вот это красавчик, а сейчас я считаю… – Затихает она.