Кровь в жилах ан-вэйца застыла. Почти месяц он не был дома, две недели провел в этой дыре.
Кивнув, он задумался о том, почему она вообще ответила. Неужели поумнела?
— Ты не мог бы… — она откашлялась. — Пожалуйста, ты не мог бы закрыть глаза и уши?
То есть ухо?
Киран не понимал, о чем речь, пока не проследил за её движениями к углу камеры, в котором стояло ведро для нужды. Он бы посмеялся над той неловкостью, которую она, скорее всего, испытывала, но боялся, что тогда осколки костей в ребрах окончательно его прикончат. Выходит, девчонка ответила только потому, что захотела в туалет, и лишь для того, чтобы попросить об иллюзии уединения.
Боже, у них действительно были проблемы посерьезнее.
Ан-вэйец молча опустил веки и прикрыл ладонью оставшееся в целости ухо. Со сгущающейся пеленой перед глазами он бы и так ничего не разглядел (как будто бы вообще смотрел), но ладно, Киран дал ей возможность умереть не от стеснения. Вскоре умрёт от рук своих же соплеменников.
Закончив, бестолковая заняла свой «угол».
Пленники не могли уловить изменения времени суток, но холод, постепенно обретающий большую силу, предупреждал о наступлении ночи. Уже прошли сутки или это всего лишь портилась погода?
Девчонка обняла себя за плечи, пытаясь сохранить тепло, будучи в простой футболке. Киран, уже привыкший к холоду и голоду, уговаривал себя не засыпать. Он ловил себя на мыслях, что боится не проснуться. Тогда о каком смирении с будущей смертью шла речь? Очередной самообман, отражающийся болью в его серых глазах.
— Возьми, — ан-вэйец, оторвавшись от стены, медленно протянул девушке пыльный и потертый кусок некогда пледа, лежащий раньше между его спиной и бетоном. — Больше ничего нет.
Киран знал, что боль в спине от контакта с грубой бетонной стеной только увеличится, но жалость к вэйке победила. Её дыхание уже оборачивалось клубами пара.
— Спасибо, — она робко забрала лохмотье и сжалась, чтобы максимально в него закутаться.
Дежавю: спустя некоторое время ан-вэйец, вновь уснувший, вновь был разбужен от голосов вэйцев. Судя по его онемевшим от холода пальцам, могли пройти часы. Девчонка сорвалась, снова унижаясь в мольбах и пощаде, а уроды, снова не получив ответы, её проигнорировали.
— Они сказали, что убьют тебя, — медленно произнесла она, размазывая грязными пальцами слезы по щекам.
Киран кивнул. Он уже стал никем и ничем. За месяц на Севере должны были найти ему достойную замену. Все мысли о материнских слезах по его пропаже и смерти он пресекал прежде, чем они могли обрести законченную форму.
— Меня тоже убьют? — её голос стал еще тише. Мужчине пришлось повернуться к ней здоровым ухом, чтобы расслышать слова среди беспорядочных всхлипов.
Об этом он задумываться не хотел. Даже зная её как бестолковую безымянную вэйку, он сочувствовал девчонке. Она была кем-то для тех, кто ждал и не дождется её дома.
Молчание опустилось между ан-вэйцем и вэйкой, заставляя погрузиться в тоску, горе и холод, окутывающий больные тела. Киран бы в очередной раз уснул тревожным сном, но напрягся, услышав в подвале шаги. Громкие, тяжелые, знакомые и предвещающие скорую беду.
— Иди сюда, — резко сказал он сжавшейся на полу девчонке. — Быстрее!
Слишком медленно: она подняла на него непонимающий взгляд, оглядывая камеру на предмет опасности. Каждая изнуренная клетка тела Кирана вздрогнула в ожидании боли и холода.
— Отодвинься от решетки, — прошипел мужчина, морщась от покалывания в ребрах. — Давай, быстрее!
Девушка неуверенно начала двигаться к нему, опасаясь резко напрягшегося ан-вэйца, а не того, что заставило его так застыть. Поздно.
К решетке подошел вэйец, которого тело Кирана будет помнить до самого конца. Ублюдку нравилось считать, как много раз можно ударить голову ан-вэйца о железный стол прежде, чем тот вырубится, как много иголок можно вонзить под его ногти, насколько глубоко можно порезать кожу на его ребрах, но не убить. А хуже побоев были ледяные ведра с водой.
Бандит резко замахнулся двумя глубокими ведрами воды, где еще кусочками плавал нерастаявший лёд. С высоты размаха его рук содержимое стремительно выплеснулось на пленников, растекаясь лютым холодом по их изнуренным телам.
Девчонка вскрикнула от неожиданности: намокший плед прилип к худощавым плечам, больше не помогая согреться.
— Душ, — посмеялся урод и, ударив ведром по железным прутьям, скрылся.
Вэйское слово «Душ» Киран тоже теперь, к сожалению, знал. Оно заставляло молиться о том, чтобы температура воздуха не понизилась и позволила волосам, одежде и лужам на полу быстрее высохнуть.