— Знаю, знаю, я же не об этом! — мальчик нахмурился. — Ты будешь учить чему-то другому? Или ты будешь как асси… ассистент?
— Нет, у нас в школе не предусмотрено должности ассистента, — Андреа узнавала о возможных подработках задолго до сегодняшнего дня. — И другой предмет я не смогу преподавать. Учителя уже есть.
— А работать в другой школе?
— В средних школах ан-вэйского языка больше не будет. А если ты о частных, старших школах, университетах… Марк, — девушка сжала ладонь брата, — я же недоучилась. У меня нет диплома, я не педагог. В нашу школу помог устроиться папа, а теперь разберемся сами.
Андреа возненавидела себя за тот страх перед будущим, который испытал растерянный Марк. Только она виновата в трудностях его детства, только она несла ответственность за его благополучие.
— Всё будет хорошо, не переживай, — улыбка выходила кривоватой. — У меня есть новая работа, не пропадем.
— Какая работа? — даже несовершеннолетний мальчишка понимал, как тяжело обстоит дело с работой на Вэй.
— Меня пригласили на ферму, я буду помогать там с… — она запнулась, — клубникой и разными другими делами фермы.
— Но ты же учитель! Почему ферма?!
— А ты школьник, который сделает задания миссис Тат. Все задания, Марк. И, — добавила девушка, — это временно. Я буду искать нормальную работу. Скоплю немного и подам объявление об услугах репетитора. Что-нибудь придумаю.
Когда ребенок смотрит на мир глазами взрослого, стоит задуматься о том, правилен ли такой мир.
— Рей, — Марк глубоко вздохнул прежде чем продолжить, что очень напомнило ей отца. — Я решил, кем хочу стать.
Несмотря на дерьмовый день, Андреа даже немного обрадовалась. Каждую неделю в квартире гремел как минимум один небольшой скандал на тему будущего образования мальчика. Конечно, он был еще слишком юн для выбора профессии, но девушка была уверена, что для достойного продолжения необходимы ориентиры, заложенные в голову с самого детства.
Марк – далеко не глупый мальчик, однако его оценки, постоянное нежелание приниматься за учебу и вечная лень заставляли волосы на голове Андреи подниматься дыбом.
— Ты решил, на кого хочешь учиться? — вэйка улыбалась, подбадривая брата к ответу.
— Нет, я не хочу учиться. Я хочу в армию.
Зачем волосам вставать дыбом, если можно было сразу поседеть.
— Сначала послушай! — опережая возражения сестры, продолжил Марк. — Я буду солдатом, там хорошо платят! И тебе сейчас не придется мучиться, чтобы откладывать на мой университет. Я не хочу, Рей. И вообще, — он сглотнул, — забери мои документы из школы. Она не нужна, я всё равно не буду учиться дальше.
Возможно, ей не хватало материнской любви, так как матерью Андреа всё же не была, но в тот момент желание придушить брата господствовало над остальными. Будущее, о котором он с таким рвением говорил, настанет только через труп самой Андреи.
— Тебе одиннадцать, Марк, — тихо начала она.
— Я знаю, знаю! Я пойду помогать на военный завод, ребята узнавали, туда берут даже школьников. И там платят, Рей! Я буду зарабатывать, тебе не нужно ни на какую ферму, видишь! А когда мне будет шестнадцать, меня возьмут в армию… и всё.
— Вот именно: «и всё». Какой-нибудь ан-вэйец тебя прикончит, а мне что делать? Где тебя потом хоронить? Рядом с мамой? — её холодные ладони сжали щеки мальчика. — Забудь об этом и учи свою математику. Никакой армии, ни за что и никогда, Марк, — Андреа поднялась, смотря на брата сверху вниз. — Через час я проверю твои задания.
Обиженный, он не замечал, что то ли зеленые, то ли карие глаза сестры наполнились слезами. Не догадывался, что голос ее задрожал, что убежала она на кухню не ради готовки, а чтобы скрыть от него свой срыв.
Как же сильно она подводила младшего брата, что он из желания заработать хотел бросить школу, надеть военную форму и бессмысленно погибнуть? Какой же отвратительной сестрой она была… Взгляд наткнулся на одиноко стоящее в рамке фото шестилетней давности, последнее, где семья Найман присутствовала в полном составе. Пятилетний Марк на руках у отца, мама, обнимающая худые плечи девятнадцатилетней дочери, скромно позировали в одном из немногочисленных фотоателье Вэй. «Это же на память!» — уговаривала отца на фото-авантюру мама, и он как всегда поддавался, обезоруженный её улыбкой. Родители с выцветшей фотокарточки, облаченные в свои лучшие наряды, тепло улыбались уже двадцатипятилетней Андрее, не подозревая, что она этого не заслужила.
Матери с отцом было бы стыдно услышать от маленького сына слова, что так уверенно несколько минут назад говорил Марк. Поэтому ежедневно Андреа подводила не только брата, но и родителей. Все его мысли, действия и бездействия были её, Андреи, виной.