Плохая сестра. Дочь, недостойная своих родителей. Выброшенная с работы, навсегда оставленная удачей, будто проклятая самой судьбой, она подогрела суп. Чтобы бесконечно ныть и жалеть себя, нужно много денег, так что оставалось молча проглотить слезы, позвать обиженного мальчишку на обед и подготовиться к завтра.
2. Переводчик для подонков
Своеобразные, иногда размытые границы черных полос можно отметить внутри каждой жизни.
Для Андреи они начались и не заканчивались со смертью матери, накладывая друг на друга всё большую интенсивность черного цвета.
Потеря близкого – само по себе страшное испытание, но за ним тянулись еще и последствия: на третьем курсе пришлось бросить педагогический университет, отказавшись от хоть каких-то карьерных перспектив. Без материнской зарплаты врача (одной из немногих уважаемых на Вэй профессий) плата за образование оказалась непосильной ношей, тянущей лишь в долги и нищету. Приходилось даже продавать часть вещей и украшений мамы. Подработки девушки в кафе, где одновременно поваром работал её отец, с трудом помогали сводить рваные концы с концами: оплата квартирных счетов, продукты, покупка одежды и школьных принадлежностей для Марка – расходы суммировались в цифры, в многом превышающие доходы Найманов.
Стало немного легче, когда ежевечерние занятия Андреи с отцом, обучающему девушку ан-вэйскому, дали свои плоды: её удалось пристроить в школу учителем. Вэйка до сих пор не понимала, какими чудесами отец уговорил директора взять недоучку в штат, но полностью отдалась своему новому делу. Ан-вэйскому детей в принципе на Вэйе обучали не часто, а в простых средних школах убогих спальных районов настолько редко, что многие и не подозревали о такой возможности.
Всё было неплохо, пока полгода назад Нилл Найман не вернулся с работы домой. Неделями Андреа и Марк расклеивали объявления о пропаже отца, бегали по полицейским участкам, опрашивали работников кафе. Никто не замечал ничего странного: Нилл как обычно работал на кухне, ушел домой, как и положено, в конце смены, был приветлив и вежлив. Всё как и всегда, как и каждый день жизни, что помнила Андреа, только вот вместо отцовского «Как ваши дела, молодежь?» вечером она слушала плач Марка и собственный гул паники в ушах.
Действия, которые полгода вэйка предпринимала для поисков отца, были абсолютно безрезультатны. Что бы ни случилось с Ниллом: было ли это нападение ненавистных ан-вэйцев из-за войны с Вэйем или бандитов вэйцев из-за жажды денег, Андреа так и не узнала. Ни отца, ни его тела, ни его вещей никто так и не обнаружил.
Надежда, что однажды папа войдет в гостиную, словно их мир в очередной раз не разрушился, становилась всё более жалкой с каждым днем, но его книги, одежду и обувь дети убирать не решались. Этим они бы признали конец.
Прошла неделя после увольнения из школы. Марк впервые в жизни попробовал клубнику, а Андреа её всем сердцем возненавидела. Работа на ферме оказалась хуже, чем она могла себе представить в кабинете директора: рабочий день начался с рассветом и заканчивался ближе к восьми. Пара перерывов на обед – вот и всё время, когда девушка не сгибалась пополам, обдирая кусты ягод. Её спина настолько одеревенела, что к концу недели даже перестала болеть, а колени будто протерлись даже через слой одежды из-за того, что она часами ползала по земле. Но больше всего пострадали руки. Марк каждый вечер помогал обрабатывать их дешевыми мазями, чтобы немного снять раздражение и зуд. Покрасневшие ладони с каждым днем всё больше покрывались мозолями и следами укусов каких-то насекомых, что прятались между стеблями растений. Весна на острове Вэй выдалась жаркой, поэтому перчатки не спасали: пальцы под ними потели, что еще сильнее усугубляло аллергию.
Вместо ручек и книг в жизнь Андреи вошли ведра и грязь. И даже эта реальность трещала по швам: с завтрашнего дня обещали начало сезона ливней, что означало перерыв в работе, а значит и в деньгах.
Во время перерывов на ферме любили сплетни. Простой люд обсуждал чужую жизнь, чтобы временно не зацикливаться на убогости собственной. Андреа с той же целью брала на «работу» какую-нибудь книгу и читала, пытаясь обособиться от реальности.
— Слыхал, ан-вэйцы, твари, летать научились! — восклицал один из сборщиков фермы, разговаривая с товарищем в столовой.
— Ага, — подтверждал тот, — нелюди, говорю же. Вчера мне сосед тоже рассказывал, что видал, как отряд ан-вэйцев на порт напал. Пара уродов в воздух взмыли, а другие, представляешь, там склад подожгли. А огонь-то из их рук был!