— Ты нас расстроила, — вынес вердикт подонок, копающийся в её рюкзаке.
Ей стоило извиниться за бедность? Простите.
— Она может повеселить нас по-другому, — один из бандитов положил свои широкие ладони на девичьи плечи, отрывая последние возможности побега.
— Пожалуйста, заберите всё, — прошептала Андреа, еле живая от страха, — пожалуйста, отпустите меня. Пожалуйста. Всё, всё, что есть.
— Что забрать? — мужчина перевернул рюкзак так, что всё содержимое упало на грязный асфальт. — Что тут забирать? — носком своего ботинка он, усмехаясь, наступил на книгу.
Другой, наоборот, наклонился ближе к обложке и пытался её разглядеть в тусклом свете уличного фонаря.
— Это что? Ан-вэйский?
Девушка с опаской кивнула. Отношение к ней могло стать еще хуже, потому некоторые вэйцы ненавидели вообще всё ан-вэйское. И неважно, что язык и литература явно не могли развязать войну и убить их товарищей.
— Ты знаешь язык этих тварей?
— Я учительница, — снова кивок, — просто учительница.
Она не стала уточнять, что бывшая. Бандиты переглянулись между собой, словно ведя безмолвный диалог, который бы не понравился Андрее.
— Сегодня твой день, красавица, — произнес мужчина, сжимающий её плечи. — Ты сейчас пойдешь с нами…
— Поможешь разобраться с одним делом… — продолжил другой.
— И я даже провожу тебя обратно домой, — закончил подонок, разбросавший по асфальту её вещи.
На нее выжидающе уставились четыре пары злобных глаз, будто у девушки был какой-то выбор с ответом. Будто она откажет, они извинятся за беспокойство, протрут от прилипшей грязи шоколадку Марка и пожелают ей счастливого пути.
— Что вам нужно? — решилась на вопрос Андреа.
— Нам нужен переводчик.
3. Бестолковая
— Где… где ор-оружие? — испуганно произнесла вэйка на его родном языке. Неожиданно.
Киран с трудом сфокусировал на ней свой взгляд. Мутная сетка, будто приклеенная к сетчатке его глаз, не давала толком разглядеть ни девчонку, ни замучивших его вэйцев. Мир, который он был вынужден видеть, после многочисленных ударов по голове и пыток потерял свою четкость и остроту, расплываясь в пятнах угрюмых цветов и размытых обликов. Ан-вэйец угадывал очертания собственных пальцев, границы ненавистной тюрьмы и цепи, что с каждым днем становилась тяжелее. Но Киран понимал: дело не в цепи, она ни на грамм не изменилась, это он – слабел и умирал.
— Где оружие? — повторила она уже громче.
Девчонка терялась на фоне окруживших её ублюдков: мелкая, худая и, судя по голосу, заплаканная вэйка. Вэйцы притащили переводчика? Как будто всё это время (Киран не знал, сколько дней уже прошло) им мешал только языковой барьер.
— Не оскверняй мой язык своим грязным ртом.
Но слова Кирана её не остановили: девчонка продолжала задавать вопросы, на которые никто и никогда не получит от него ответа. Переговариваясь с бандитами на вэйском, она, вновь переходя на его родной язык, спрашивала об оружии, словно десять секунд назад Киран не «просил» её заткнуться.
— Пожалуйста, у меня ребенок. Один дома. Прошу вас, ответьте. Где оружие? Где люди? Пожалуйста.
Ублюдки решили, что Киран расколется из жалости к чужаку? Из какого-то сочувствия, какое вообще может быть к вэйке? Его верность Ан-Вэйю не сломили ни лезвия, ни пламя, ни побои, ни голод. У слез девчонки, которые он даже не мог разглядеть за дымкой своих помутненных глаз, не было никакого шанса.
— О, — Киран попытался усмехнуться, но скривился из-за боли в ушибленной скуле. — Это, конечно, всё меняет. Скажи им… Скажи им, что всё их оружие ржавеет на дне, а люди кормят там же тварей.
Пусть всё катится в Ад. Он устал.
Месиво на месте его правого уха страшно болело. Ублюдки резали его и рвали на кусочки, подталкивая через боль к предательству. Множественные переломы правой руки сделали её абсолютно бесполезной. И будь на его месте кто-то другой, всё было бы уже кончено, но Киран – Северный Защитник, скорее потеряет зрение, слух и собственную жизнь, но не честь.
Ан-вэйец уже не слышал правым ухом, не мог полагаться на свои глаза. Последние силы он тратил на поддержание вида невозмутимого воина, что никогда не сдастся, но внутри искалеченного тела он смирился.
Смерть настигнет его в этих грязных, пыльных стенах, а не на поле боя, покончит с ним в рваных тряпках, что когда-то были одеждой, а не в доспехах.
Даже если бы неведомые чудеса его спасли, ни одна сила Ан-Вэй не поставит его на ноги: он был разбит так сильно, что магия его не соберет. Даже с братьями острова Ан-Вэй, даже со всеми молитвами и чудесами медицины Северный Защитник превратился бы в тень самого себя, инвалида, не способного удержать собственный меч, увидеть и услышать врага.
Бессильный. Всё равно что мертвый.