Да это настоящая крепость! Кто же здесь живет? Кто так тщательно скрывается от чужих глаз?
Федор
Про настоящих мужиков и яйца.
— Это наш шанс, — подбадривал сам себя Бонд, — на Праслин они, сто пудов, сойдут на берег, там мы просто обязаны ее взять. И мы возьмем.
Сегодня все в нем говорило о том, что настроен мужчина, как никогда решительно: и панама, упрямо надвинутая на лоб, и очки, отражающие любое возражение, и нос, подготовленный к долгому дню, белеющий толстым слоем солнцезащитного крема. Под скрежет зубов от того, что яхта объекта шла гораздо быстрее нашего корыта, а это Федора бесило невероятно, подобно флагу развевались по ветру расстегнутые полы его гавайской рубашки.
— Твою ж мать, уже заходят в порт! — ноздри Бонда раздувались, как у быка, — Сухой, смотри в оба, кто сойдет на берег и куда попрется!
Юрий уже второй день не выпускал бинокля из рук. Сначала это бестолковое занятие жутко раздражало, но человек такая зараза, не хуже тараканов, ко всему привыкает и даже находит от чего ловить кайф, чтоб не тронуться. Вот и он втянулся и его даже стало забавлять подглядывание за наивными туристочками или чудаковатыми рыбаками на проходящих лодках.
Они только пришвартовались у причала, когда девка садилась к темноволосому парню на байк.
— Погнали! — скомандовал Бонд, одним прыжком вылетая из лодки. — Нам срочно нужна тачка.
Федор выбежал на дорогу, нервно провожая взглядом удаляющийся мотоцикл, и махнул рукой. Возле него остановился совсем юный улыбчивый парнишка за рулем такси, стены которого сотрясали биты модного танцевального трека.
— За мотоциклом, живо! Я заплачу!
Сухой только успел нырнуть на заднее сиденье, и машина сорвалась с места. Что-что, а уговаривать Бонд умел, часто даже без слов.
Мотоцикл и развевающаяся розовым флагом юбка девки то и дело появлялись перед нашими носами и снова скрывались в очередной петле.
— Поднажми, давай, — настаивал Федор, как только парнишка, вытирающий об шорты свои вспотевшие ладони, пытался сбавить скорость, входя в поворот.
Все шло по плану, пока с примыкающей дороги прямо перед нами не выехал темный джип. Там ребята явно не жалели педали газа, вдавили ее в пол. Мы было попытались их обогнать, но нас неожиданно выжали на обочину.
— Что за херня?! — рассвирепел Бонд. — Ну, держитесь, мудаки!
Когда послышались выстрелы, мы насторожились и достали пушки. Смуглый парнишка за рулем побелел, как приведение. Дорога перестала вилять и выровнялась, открывая обзор и на мудаков и на девку. Из окна черного джипа высунулся лысый мужик и открыл огонь по объекту. Нашему объекту! Который нужен нам невредимым! Спасая ситуацию и свои задницы, мы начали обстреливать джип.
Снова выстрел, мотоцикл впереди пошатнулся и ушел с траектории, но быстро вернулся в строй.
— Задели водилу, суки, — прорычал Бонд. — Пацан, это твой час! Смотрел «Форсаж»? Прижмем их, гони!
То ли так боялся Бонда, то ли кайф ловил с адреналина, но наш хилый парнишка удивил — в миг разогнался, выжимая все из своей тачки.
— Дави их в бочину, давай! — руководил Бонд, размахивая оружием.
Снова свистят пули, только уже по нам. Мы прижимаем головы и отбиваемся. Мотоцикл впереди затормозил и развернулся на девяносто градусов, а подбитый парень прицелился и на приличном расстоянии пробил джипу колеса. Вот не ожидали, что окажемся по одну сторону. Знал бы, что мы за его телкой охотимся и нас бы подстрелил, снайпер хренов.
Джип повело, лысый поспешил убрать башку, но не успел. У Бонда реакция — огонь! Тот так и повис в окне с дырой в черепе и красной струйкой, вытекающей из нее. В это время я успел подстрелить второго. Наш парнишка, как увидел, чуть не блеванул.
— Будь настоящим мужиком! — встряхнул его Федор. — Тут или мы их, или они нас.
Парень молча кивнул.
Джип затормозил на краю обрыва, а с нашей помощью, полетел с него вниз, кувыркаясь на камнях и редко торчащих деревьях, пока не остановился где-то внизу колесами вверх. И Бонд заржал.
— Ты чего? — удивился Сухой, — девка ушла, еще и врагов себе нажили, а ты ржешь!
— Да, вспомнил, как в юности с парнями тачку угнали покататься, а бабка матери яиц передала три больших лотка. Я все на коленях их вез, боялся, что побьются. Ага! Пока Ромика с дороги в овраг не занесло. Тачка опрокинулась, перекувырнулась. И прикинь — везде яйца! Весь салон! Вся одежда! Во рту, в носу, в ушах! Так я потом года три яичницу жрать не мог.
Глава 24