— Не торопись, — шумно выдыхает, и довольная улыбка проскальзывает на его лице.
Он целует, а затем почти кусает меня в шею, нежно обводит и сжимает сосок на груди, вырывая из меня тихий стон. Ник сам расстегивает чертовы пуговицы и через пару секунд прижимается к моему животу горячим пульсирующим возбужденным членом.
Невесомые трусики, мокрые от желания, отправляются вслед за платьем, а я отрываюсь от земли, неожиданно подхваченная под ягодицы. Оплетаю ногами его талию. Резкое движение и спина придавлена к холодной стене. Ник так крепко прижимает меня к своей твердой груди, что трудно дышать, в то же время его движения аккуратны, словно боится оставить на мне следы в виде синяков от страсти.
Но я и не против ни его страсти, ни ее следов. Я уже давно горю от желания к этому мужчине, нарастающего и бьющегося где-то внутри меня, то оглушающего, то входящего в резонанс с ударами сердца.
Мы смотрим друг другу в глаза и одним плавным движением он заполняет всю меня целиком. Мышцы сжимаются и теперь, приятный слуху сдавленный стон издает Ник.
Нам легко и комфортно, словно наши тела созданы друг для друга. Его движения опережают мои мысли. Толчки становятся чаще и глубже, но почти достигнув финала Ник останавливается и несет меня на кровать, где с удовольствием продолжает исследовать мое тело, лаская, целуя, кусая, сдавливая.
Яркая вспышка и пронзительная тишина. Сильные руки, до боли сжимающие талию, и красивое мужественное лицо с прикрытыми от блаженства глазами.
Вот она — химия любви, редкий момент единения тел и душ, когда ощущения настолько зашкаливают, что сознание, словно птицу в центре смерча, выкидывает куда-то вне времени, несет и кружит в нескончаемом потоке. И я расправляю крылья и парю высоко над миром, наслаждаясь этим полетом!
Мы оба отключились и проспали остаток дня, крепко прижимаясь друг другу. Солнце уже клонилось к горизонту и сад за окном наполнили вечерние убаюкивающие трели, когда мы проснулись от бодрого голоса из динамиков.
И здесь?
— Мануэла приготовила восхитительный ужин, будем рады, если составите нам компанию.
От напоминаний о еде в желудке что-то заурчало.
— Надеюсь, камеры в спальне нет! — вырвалась неожиданно посетившая меня мысль, а в голове уже нарисовался образ доктора Хендрикса, с усмешкой рассматривающего нас на экране.
— А тебе не все равно? Иди сюда, — руки Ника, которые и так все время, даже во сне, были где-то на моем обнаженном теле, ловко подгребли меня под себя. — Теперь я точно никуда тебя не отпущу, — счастливый блеск в глазах и этот его фирменный хитрый прищур.
Он наклоняется ко мне, а я уже приоткрываю навстречу свои губы.
— Ужин в главной гостиной уже на столе!
— Ох уж этот Хэндрикс! — простонал Ник, разрывая глубокий поцелуй, все еще поглаживая мое бедро одной рукой, — на яхте продолжим, — прозвучало, как угроза, осуществление которой я готова была с нетерпением ждать.
Быстро приняли душ, насколько это возможно, когда принимаешь его вдвоем, то и дело касаясь друг друга скользкими от воды и пены возбужденными до предела телами.
Оделись и, держась за руки, вышли в сад. На закате он был еще живописнее. Кроны деревьев пропускали последние солнечные лучи, создавая ажурную вуаль из света и тени. Целебные травы благоухали на разный лад, дурманя голову крепкими ароматами не хуже коньяка хорошей выдержки. Тут же вспомнились травяные настойки Джема.
— Интересно, как там ребята? Мы уехали еще утром и снова пропали на целый день. Наверное, волнуются?
— Не переживай. Я уже написал Джему, что мы скоро вернемся.
Ник оторвал меня от разглядывания аккуратно выложенной из белого камня дорожки, словно специально поросшей мягкой травой, неожиданно остановил и притянул к себе, располагая мою голову на своей груди.
— Арина, — мужчина уже привычно запустил руки в мои волосы, ласково перебирая пряди, — когда мы выйдем из этого дома, многое может измениться. Я хочу, чтоб ты знала, — он немного отстранился, поднимая мое лицо, заглядывая в глаза, — никогда и никто не был мне так дорог, как ты. Если с тобой что-то случится, я не прощу себе этого. Обещай, что будешь аккуратна, и во что бы то ни стало не подвергнешь себя опасности. Обещай мне.
— Обещаю… — теперь уже сама прижалась к его груди, оплетая руками.
— Моя Русалочка, никому тебя не отдам. Слышишь? Никому.
Как же я люблю биение его сердца. Так бы и не выходила из этого сада, крепко прижимаясь к моему Нику.
Странно люди устроены. Так жаждем любви, мечтаем о ней, сломя голову к ней несемся. А когда находим, то так боимся потерять, что уже не можем этим самым чувством в полной мере наслаждаться. Вот и мне мое нежданное счастье кажется таким хрупким, что страшно выпустить из рук.