— Хороших снов, — последнее, что услышала от Джеймса, у которого на лбу начал наливаться приличный шишак.
От того, что ему все — таки досталось по заслугам, стало так хорошо, что отключилась я с улыбкой на лице.
Погружаюсь в густой кисель. Ни тело, ни мысли уже не поддаются управлению. Перед глазами все поплыло. Одна картинка рассыпается на части и ее тут же сменяет другая. Безумный круговорот лиц, явлений, событий — меня словно засосало в калейдоскоп. Парю внутри огромного туннеля, заглядывая в окна знакомых мне людей, возвращаясь в события, участницей которых когда-то являлась. В одно из таких окон, собрав всю свою волю, беспардонно вваливаюсь, заметив мелькнувший силуэт моей мамы.
Казалось, я навсегда забыла тот день и вычеркнула из жизни, запретив себе даже вспоминать. Тогда я еще училась в школе, заканчивала одиннадцатый класс. На дворе разгар необычно теплого апреля, впереди экзамены, на подготовку к которым уходит все свободное время. Рюкзак с учебниками неприятно тянет спину. Небольшая улица из частных домов утопает в первых цветах и пении птиц.
Воздух прогретый, но еще такой влажный от утреннего дождя. На лицо льется солнце, от него на носу и в окрестностях уже высыпали первые веснушки. А легкий ветерок вызывает капель из остатков дождя со свежей листвы, такой блестящей, словно кто-то по ночам старательно покрывает ее глазурью.
Открываю массивную кованую калитку, по дорожке, поросшей зеленью, прохожу к дому. Мама должна быть в саду. Сегодня она заканчивает одну из своих картин, спешу увидеть, как наносятся последние штрихи.
Машина отца припаркована у гаража. Странно, почему он не в офисе? Родители о чем-то спорят. Оба не знают, что последние уроки отменили, и я вернулась раньше обычного. Голос отца неожиданно пугает, крики слышны еще не доходя до дома.
Таким я вижу его впервые. Со мной он всегда добрый, заботливый и крайне обходительный. Не знала, что он вообще способен на такое. Тем более с мамой! Потому что, на людях он ее боготворит, восхищается ей и ее работами. Неужели, на деле все обстоит иначе?
— Тебя никто не держит! Можешь уйти хоть сейчас! — орет отец как ненормальный, и даже у меня, спрятавшейся за колонной, на голове шевелятся волосы.
— Я уже говорила, что не оставлю тебе дочь! — захлебываясь в слезах отвечает мама, — если мы и уйдем, то вместе!
— Никогда, слышишь! Никогда этого не будет! По сравнению со мной ты никто, ни в этом доме, ни в этой стране, где все решают деньги.
Это какой-то бред! Может, у моего отца есть брат близнец, отъявленный злодей, как это бывает в мультфильмах? У моих родителей все идеально. Они же любят друг друга. Это просто не они!
— Арине скоро восемнадцать, и она сама будет решать, как и с кем ей жить, — уже спокойно отвечает мама и я слышу, как она нервно закидывает кисти в специальный ящик.
— Я уже давно все решил, как будет лучше для моей дочери. А если попытаешься настроить ее против меня — я тебя уничтожу, — сдавленный стон и треск сухих веток кустарника, в который отец безжалостно швыряет маму, как ненужную вещь. — Ты знаешь, я не бросаю слов на ветер.
Срываюсь с места и бегу на второй этаж в свою комнату. Изнутри закрываюсь на замок и обессиленно сползаю по двери, обнимая голову руками. Не хочу этого видеть, не хочу этого знать. Губы сами шепчут: «Господи, пожалуйста, верни мою идеальную семью, моих любящих родителей! Пусть все это будет только дурацкий сон, галлюцинации от недосыпания после ночи над учебниками, игра моего воображения».
В тот день, едва оказавшись в кровати, я уснула, а когда услышала стук в дверь, мама звала меня на ужин. Отец вернулся с работы, шутил и рассказывал свои истории. Родители улыбались, словно ничего и не было. За столом мама поправляла красивое платье с длинным рукавом, тщательно скрывая глубокую царапину на запястье, но я старалась не замечать этого. Мои молитвы услышали. Мои родители счастливы вместе, а днем ничего не было. Только дурацкий сон.
Картинка рассыпалась на пиксели, и я снова барахтаюсь в киселе. Ноги и руки увязли в жиже непонятного цвета, я пытаюсь плыть, но застреваю в ней все глубже. Неожиданно голову разбивает звон тысячи колоколов. А еще ужасно хочется пить.
Вокруг так темно. Только тусклый свет луны проникает сквозь решетку на окне, вырисовывая продолговатые прямоугольники на моих ногах и кусочке пола. Ущипнула саму себя, что есть сил.
— Ай! Выходит, это уже не сон, — проговорила хриплым шепотом пересохшими губами.