— Ну, конечно, какой же я несообразительный! Вы же играете на фортепиано?! Пальцы вам еще пригодятся! — Аркадий отпустил мою руку, и я с облегчением выдохнула.
Неужели это все-таки игра? Но расслабилась я рано. Аркадий достал из кармана раскладной швейцарский нож и с увлеченностью маньяка принялся водить им по моему лицу. Я замерла на месте, на секунду зажмурившись от ужаса. Что задумал этот сумасшедший? Пересилив себя, я открыла глаза и с отвращением посмотрела ему в лицо.
Холодный металл, едва касаясь, очертил мой подбородок, скулу и остановился в районе виска.
— А вот без уха вполне можно прожить. Так ведь? Я слышал, сейчас даже искусственные делают так, что не отличишь.
Вот оно что! Только не ухо, чертов псих!
Кончиком ножа он поддел сережку.
— Может, поведаете, откуда у вас эти невзрачные серьги с топазами?
Он не задел меня своим пренебрежением. Я только вспомнила, как мама отдала мне их. Это было незадолго до той жуткой аварии, когда частный самолет, в котором она летела, исчез с радаров, предположительно разбившись в горах. Она позвала в свою мастерскую, достала из кармана маленькую атласную коробочку и сказала, что эти камни еще помнят то время, когда они с отцом безумно любили друг друга. «Пусть они принесут тебе счастье», — говорила она, вкладывая серьги в мои ладони. Тогда я не придала значения ее словам. Была уверена, что родители ни на минуту и не переставали друг друга любить.
— Они мамины, — честно ответила я, — и дороги мне. Отец подарил их ей на первую годовщину.
— Ах вот оно что! — радостно воскликнул Аркадий. — Тем лучше, их на вашем прелестном ушке папочка точно узнает.
Да уж, мама, не такого ты мне желала будущего. Я вдруг увидела себя со стороны, с приставленным к лицу ножом, и мне стало так жалко саму себя. От воспоминаний о маме или от всего сразу из глаз полились слезы. Сначала одна, быстро пробежавшая по щеке и оставившая едва заметную влажную дорожку. А за ней и все остальные.
— Мистер Серебров, вам посылка! — парнишка с ресепшн догнал меня уже на лестнице и вручил небольшую легкую бумажную коробку, когда я задумчиво проходил мимо.
— Да, спасибо, — ответил машинально и продолжил свое движение в номер, аккуратно придерживая ту самую посылку.
Что-то внутри перекатывалось и тихо ударялось о стенки. Кроме адресата никаких опознавательных знаков. Странно? Очередные письма с угрозами? Новая видеозапись? Сейчас же вызову Донована, пусть разбираются. Может, пальчики снимут или еще какие зацепки.
Вот уже почти неделя без нормального сна давала о себе знать. Ноги подгибались, а мысли в голове путались. Арина как сквозь землю провалилась. Прочесали уже десяток островов и ничего. Если я подпишу эти чертовы бумаги, они убьют мою единственную дочь, как ненужного свидетеля. Я бы так и сделал на их месте. А если не подпишу? В любом случае возненавижу себя, что не уберег ее. Где ты, Арина? Где?
Юрий
«Ищу я выход из ворот, —
Но нет его, есть только вход…»
В. Высоцкий
Она больше не рыдала, не всхлипывала, а мирно спала под одеялом, укрывшись им с головой, словно эта тонкая ткань была способна защитить ее.
— Ну, не загоняйся ты так, все с ней в порядке, жить будет, — успокаивал Бонд, похлопывая по плечу, заметив, как я неподвижно склонился над экраном смартфона. — Никто и не собирался ее калечить. Так, попугать… А то, что Аркадий озвереет, я и сам не ожидал. А чего ты хотел? — продолжил он свой монолог, — она заложница. Что ждет ее дальше, одному шефу известно. А наше дело маленькое, сказали — исполняй.
Он был прав. На сто процентов прав. Но не досказал главного, скажут убить — мы должны будем сделать и это. В голове прокручивался миллион вариантов, а я никак не мог найти верный.
Больше всего хотелось подняться, открыть комнату, взять девчонку за руку и увести с этого проклятого острова. Но Бонд будет первым, кто остановит меня. И снова будет прав.
Если мы все-таки сбежим, а нас найдут, то прикончат обоих. Если она успеет вернуться под защиту влиятельного отца, то будет жить своей прежней жизнью, где мне не место. А меня точно прикончат при любых раскладах, стоит только показать свою слабость.
Аркадий непростая птица, из его организации так просто не выходят. Этот партийный билет сдать нельзя. Если только с пулей во лбу и ногами вперед. По крайней мере за эти годы не знаю ни одного такого счастливчика, кто все еще был бы жив, потому что сам их выслеживал и скидывал чистильщику адреса.