Услышав знакомую русскую, а главное, матерную речь двух красоток, мы поспешили подставить сильное мужское плечо и донести сумки. Светленькая, как одуванчик, Верочка с четвертым размером и реально голубая, как Мальвина только с короткой стрижкой, Ниночка с накачанной задницей даже не сопротивлялись. Зеленоголовый умотал их не на шутку.
Когда, наконец, вышли на пляж, туристы, как расстрелянные заключенные, со стонами дружно повалились на песок. Я подмигнул растерявшемуся Юрцу, бросив взгляд в сторону голубой головы Мальвины, и принял горизонтальное положение в аккурат рядом с четвертым размером Одуванчика.
Ее грудь поднималась и опускалась на фоне раскидистых пальм, словно две огромные горы, так и манящие своими вершинами. Я все смотрел и не мог насмотреться, затаив дыхание чувствовал, как с каждой секундой во мне просыпается альпинист.
— Вспотела, как грешница в церкви, — звонким колокольчиком пропела Верочка, приподнимаясь с песка и снимая майку, — кто со мной купаться? — она скромно опустила глазки, пробегаясь взглядом по бицепсам, трицепсам и остальным мышцам Бонда.
У Федора пропал дар речи. Он только жадно сглотнул, мысленно срывая с Одуванчика остатки одежды. Но быстро собрался, без слов встал, разделся и как загипнотизированный последовал за ней в воду.
Яхта с девкой весь день простояла у пляжа, что дало возможность приятно провести время на берегу. К вечеру туристы засобирались обратно в отель. Особо уставшим предложили за дополнительную плату добраться по воде. Все как один побежали на лодку, а Бонд и Сухой в кусты, чтоб не светиться на резко опустевшем берегу.
Федор уже ждал возвращения в отель, вздыхая по своему Одуванчику. Баб в его жизни всегда было много, но такие, чтоб цепляли, как эта, встречались редко. Было в ней что-то, то ли ее звонкий голосок, напоминавший невинный колокольчик, то ли взгляд серых глаз и робкий и откровенный одновременно, то ли пышная грудь, к которой так и тянулись и губы и руки.
Дело было к закату, когда девка со своей компанией высадилась на пляж. Они что-то жарили на костре, и ветер доносил аромат в сторону наших кустов, отчего в желудке урчало все сильней.
— Как назло, — бурчал голодный Юрец, сглатывая слюну.
— Не ной, — пнул его в плечо, — вернемся в отель тебя твоя Мальвина и накормит, и приласкает.
— Она не моя, — насупился Сухой, недовольно отворачиваясь.
Когда в беззвучном режиме завибрировал в кармане смартфон с сообщением от шефа, в ночное небо улетал десяток китайских фонариков. В другой момент я достал бы телефон не раздумывая, но не сейчас. Это, как испортить волшебство, как снять бороду с Деда Мороза на глазах у толпы наивных, но таких радостных детишек. И я и Юрка стояли очарованные этим действием.
Не знаю, как ему, а мне вдруг стало так обидно, что не я отдыхаю в этой дружной компании, не я пью вино и ни о чем не думаю, что не я обнимаю хорошенькую девушку, такую счастливую от моего сюрприза. Что моя жалкая роль — сидеть в кустах, наблюдая за тем, как другие проживают свои жизни.
Глава 17
Арина
— Арина, молодец, что позвонила. Ты всегда была умной девочкой, — таким родным голосом констатировал мужчина с бритой головой, рассеченной свежим шрамом, густой щетиной и военным жетоном, который, качаясь свешивался с шеи над безликой футболкой.
— Ваня, это ты? — все-таки решила уточнить, уж больно он был на самого себя не похож.
Мужчина неловко улыбнулся, провел рукой по лысой голове и, подняв на меня усталый взгляд, с грустью произнес:
— Это я, Арина. Я настоящий.
Мне невольно вспомнилась наша первая встреча. Мы познакомились на открытии выставки какого-то молодого художника, куда меня затащила Марина. Там было много ярких людей: благородных лощеных эстетов, фриков, неформалов. Но среди всей этой разноперой питерской толпы его я заметила сразу.
Казалось, он сошел с обложки журнала. Спортивного телосложения брюнет с модной удлиненной стрижкой. На нем были очки, оправа которых несомненно его украшала и придавала загадочности. Ботинки, джинсы, рубашка, пиджак, часы — все просто. И в то же время, цвет, фактура, едва заметные смелые детали — все так гармонировало, словно над образом поработал неплохой стилист. Главное, во всем этом он оставался собой, а не пытался казаться кем-то другим, как большинство людей вокруг. Вел себя естественно, так, что наблюдать за ним было особым удовольствием. Не боялся выглядеть смешным или незнающим, останавливал собеседника вопросом, когда не понимал чего-то, а как-то даже привлекательно чихнул, оказывается, бывает и такое.