На столе появился контейнер с приготовленным салатом, который Юрий ловко разложил по тарелкам. Из духовки на стол переместилась емкость с запеченной рыбой, наполняя помещение несравнимым ароматом, а рот слюнями.
Мы даже поспорили на счет того, какие специи и травы использовали для ее приготовления. Оказалось, он разбирался и в этом. А еще Юра расположил на своей тарелке ровно столько, сколько готов был съесть, чем ни один из моих обеспеченных друзей не отличался.
За ужином мы оба смеялись взахлеб, пока у меня не разыгралась икота. Никогда не могла подумать, что этот скрытный человек одарен актерскими способностями. Хотя, возможно, он и сам открывал себя заново.
– Сколько тебе лет?
Была ли моя очередь задавать вопросы? Нет, я просто воспользовалась моментом, пока голодный мужчина с аппетитом поглощал вкуснейший рыбный стейк и в этом состоянии мог раскрыть даже военные тайны.
– Двадцать семь.
Странно, но мне нравилось смотреть, как он ест. Это не было стихийно, когда пытаешься попробовать сразу все и совместить несовместимое, как у Артема; или методично, с четким распределением еды по тарелке, словно это фронт боевых действий, с соблюдением какого-то одному ему известного порядка, как у Ника. Юра ел аккуратно, но с аппетитом, как волшебник, страстно и виртуозно орудуя столовыми приборами, получая удовольствие от каждого кусочка. Оторвать от него взгляд в это время было сложно.
– Чем ты увлекаешься?
– В основном программным обеспечением и … – он поднял на меня глаза, в которых плясали смешинки. – Разными устройствами слежения за непослушными девочками.
Я насупилась и бросила в него салфетку, предусмотрительно сложенную самолетиком. Та, предательски развернулась на полпути, подхваченная потоком ветра из открытого окна, на что Юра только рассмеялся.
– А чем еще? Где ты учился?
Мужчина задумался и стал таким серьезным, словно готовился прочесть лекцию, которая мне заведомо не понравится.
– Боюсь, моя жизнь выходит за рамки твоего понимания, – его глаза стали такими грустными, потухшими, что я уже пожалела о заданном вопросе. – Я не заканчивал университетов, Арина. Я выживал. Были задачи, я их решал. Писал программы, взламывал компьютерные системы на заказ. Работал с двенадцати лет, а в шестнадцать уже рассчитывал дипломные проекты для богатых детишек, когда нужно было отсидеться и не маячить после крупных дел. Параллельно выучил английский и много чего еще.
– А как попал к Аркадию?
– Случайно, – Юрий отложил вилку и устремил взгляд в какую-то незримую точку над моей головой, все глубже погружаясь в свои воспоминания. – Еще мальчишкой был. Меня замели, а шеф вытащил. Сказал, отработаю долг и сам решу уйти или остаться. Но уходить мне было особо некуда. А потом, когда через меня проходила вся инфа, оказалось, что и уйти не так просто.
Мужчина глубоко вздохнул и опустил глаза, словно ему было стыдно за свою жизнь, и он боялся моей реакции. Ждал, что я не смогу понять и осужу его за этот выбор. Я замерла на месте, пытаясь хотя бы представить, каково это: жить, не имея выбора. Без поддержки, без дома, без родных, без мечты и глупых планов на будущее. Один против всего мира.
Хотелось сказать: «Мне жаль», но взрослый и сильный мужчина передо мной, давно переступивший через все это, не нуждался в моей жалости. Снова подхватив в руку вилку, он легко улыбнулся, словно весь его рассказ – сущая ерунда, которой мне не стоит забивать голову.
На следующий день прогулка повторилась и совместный ужин тоже. И еще через день, и через два. Игру в чувства незаметно для меня самой сменило нечто настоящее, постепенно накатывающее волнами и уже накрывающее с головой.
Чем больше мы узнавали друг друга, открывая новые неизведанные грани, надежно спрятанные от чужих глаз, тем смелее и пронзительнее становились наши взгляды, которые, встречаясь, все чаще замирали. В такие моменты не нужны были слова и нелепые признания. В отличие от других мужчин он смотрел мне прямо в душу и видел, как она похожа на его, одинокую и израненную.
Я понимала, что после этой встречи уже никогда не буду прежней. Не представляла, как смогу вернуться к жизни, которая совсем недавно казалась нормальной. И пусть людям из двух разных миров не суждено быть вместе, между нами уже образовалась необъяснимая энергетическая связь. В какой-то момент сама судьба прикоснулась к нам, прорисовывая невидимые орнаменты где-то на сердце. Теперь мы знали, что даже в разных концах Земли, глядя на звезды, будем видеть лица друг друга так, как видим сейчас, и этого у нас никто не отнимет.
Или я все еще не повзрослела? А оставаясь наивным ребенком, продолжала верить в сказки и видеть чудеса там, где их нет и просто не могло быть?