Затем Дю Геклен послал своего брата Гийома призвать бастарда де Люза уйти из Ольнэ. Понимая, что сопротивление бесполезно, наемник, согласно обычаю, согласился на денежную компенсацию; она должна была быть выплачена за счет контрибуции, взимаемой с жителей региона, с земель герцога Нормандии, а также с земель короля Наварры. Чтобы облегчить отъезд бастарда, Дю Геклен внес часть суммы, взяв 4.500 ливров из своих личных средств. Это первый раз, когда мы видим, как он вкладывает свои деньги находясь на королевской службе. Что является показателем значительного личного обогащения, но также и определенной отстраненности от финансовых вопросов. Бертран никогда не скупился, он не считал ни свои, ни чужие деньги, особенно когда речь шла о выплате выкупов, зато он был требователен когда речь заходила о выплате жалованья своим солдатам, потому что от этого зависела дисциплина.
Дю Геклен немедленно отправил рыцаря Анри де Тиевиля завладеть замком Ольнэ и организовать его разрушение. Затем, в компании Филиппа де Лонгвиля, он отправился захватывать замки, угрожавшие Вире. Замок Водри оказал сопротивление при штурме, а затем, как обычно, капитулировал. Тогда жители Вире пообещали своему спасителю тысячу экю. Деньги текли и утекали из казны Бертрана, и никто никогда не знал его истинного финансового положения. Знал ли он это сам?
В начале июля 1363 года Дю Геклен находился в Руане, где 10 числа дал расписку о получении денег для своих войск. Вероятно, именно там пять или шесть дней спустя к нему прибыл гонец и сообщил, что он должен отправиться в Бретань в качестве заложника, чтобы гарантировать соблюдение договора, подписанного 12 июля на Эвранских болотах между Карлом де Блуа и Жаном де Монфором. После этого произошел один из самых экстравагантных эпизодов в жизни Дю Геклена.
Дело Уильяма Фельтона (лето 1363 года)
Давайте попробуем восстановить факты, не скрывая трудностей. В конце мая 1363 года Карл де Блуа прибыл с армией к городу Бешерель, чтобы отбить его у англичан. Этот небольшой хорошо укрепленный городок холме, был одной из двух крепостей, которые Эдуард III оставил за собой в Бретани, чтобы гарантировать возврат денег, которые ему задолжал Жан де Монфор. Гарнизон города возглавлял Уильям Латимер, дворянин около тридцати пяти лет, сражавшийся при Креси, ставший рыцарем Подвязки в 1362 году а затем лейтенантом Дувра и хранителем Пяти портов. Его репутация нечестного человека привела к тому, что в 1376 году он был обвинен перед парламентом. Но Латимер был человеком изворотливым и легко отделался. В любом случае, он был полон решимости удержать Бешерель, который до сих пор противостоял всем атакам партии де Блуа. То, что этот крошечный городок, расположенный в двадцати километрах к югу от Динана, стал объектом стольких бесполезных атак лучших военачальников того времени, сегодня вызывает удивление.
Карл де Блуа осадил Бешерель действуя совместно с лейтенантом короля в Анжу, Мэне и Турени, Амори де Краоном. Жан де Монфор узнал об этом находясь в Ванне. Он собрал войска и после тщетной попытки напасть на Нант отправился на помощь Бешерелю. Вместе с ним были знаменитые люди того времени: Джон Чандос, только что назначенный коннетаблем Гиеньи, которого Черный Принц направил поддержать Монфора, Роберт Ноллис, Уолтер Хьюэт, Джон Харпеден, Оливье де Клиссон, воспитанный в Англии и мстящий за смерть отца борьбой против Блуа, Оливье Кадудаль, Таннеги дю Шатель, Оливье де Трезигиди.
Жан де Монфор прибыл к Бешерелю в конце июня. Не имея возможности напрямую противостоять армии Карла де Блуа, прочно укрепившейся вокруг города, он предпринял осаду осаждающих. Таким образом, получилось, что Гийом Латимер в Бешереле был осажден Карлом де Блуа который сам был осажден Жаном де Монфором. Казалась ситуация зашла в тупик, выйти из которого можно было только устроив сражение. Но холмистая местность пересекаемая узкими впадинами была не очень благоприятной для развертывания войск. В таком месте "невозможно устроить сражение", — отмечает Кювелье. Стороны провели переговоры, чтобы договориться о выборе более подходящего места для сражения, и поскольку оказалось, что в десяти километрах к северу, недалеко от Эврана, есть прекрасные более или менее ровные луга, идеально подходящие для сражения, они договорились встретиться там утром 12 июля.