Все потирали руки и уже думали о хороших выкупах, которые ожидали победителей. Все было готово: две армии стояли лицом к лицу, ожидая сигнала от герольдов, чтобы броситься друг на друга. Но они слишком рано радовались. Предчувствуя неизбежность кровавого сражения, на место прибыли епископы и в последний момент им удалось убедить предводителей пойти на переговоры.
Довольно быстро было достигнуто соглашение на основе плана по разделу Бретани. Карлу де Блуа достался север, с Ренном и епископствами Ренн, Доль, Сен-Мало, Сен-Брие, Трегье и Леон; Жану де Монфору — юг, с Нантом и епископствами Нант, Ванн и Кемпер. Каждый из них должен был носить титул герцога. Этот Эвранский договор на самом деле был лишь основой для окончательного и торжественного договора, который должен был быть заключен позже, причем каждый из герцогов должен был включить в него своих союзников. На данный момент с обеих было обещано, что в течение двух недель или месяца к дубу в Ми-Вуа, между Плоэрмелем и Жосселином, будут направлены представители для утверждения окончательного текста договора и принятия решения о методах его исполнения. Карл и Жан трижды поклялись соблюдать это соглашение и сделать все возможное для его успешного выполнения. В качестве гарантии своей доброй воли они обменялись заложниками, которых они должны были содержать до окончательного заключения мира. Жан де Монфор дал восемь заложников, а Карл де Блуа — двенадцать, все из них были важными людьми, присутствовавшими при этом. Но Карл де Блуа добавил еще и имя Бертрана Дю Геклена, который в то время находился в Нормандии, сражаясь против компаний рутьеров.
Зачем было выбирать Дю Геклена в качестве заложника, если он находится на службе у короля и дофина? Правда, он был вассалом Карла де Блуа за Ла Рош-Дерьен и Ла Мотт-Брун, и его известность сделала его важной фигурой, давая дополнительную гарантию добросовестности Карла. Но разве в Эвранской земле не было достаточно высокопоставленных дворян? Разве не Жан де Монфор и его английские советники потребовали, чтобы Бертран стал заложником? Джон Чандос присутствовал при заключении договора и обмене заложниками, он хорошо знал бретонца как очень опасного человека и как владелец земель Сен-Север-ле-Виконт в регионе Котантен, в его интересах было бы держать его подальше от этого района.
Тем не менее, в середине июля Дю Геклену сообщили, что он должен сдаться Роберту Ноллису в качестве заложника, в соответствии с Эвранским договором. Он, конечно, не был рад этой новости. Тем не менее, он подчинился, но не собирался оставаться в заложниках на долго. Вот почему он дал клятву перед двумя сотнями рыцарей и оруженосцев, что останется заложником только на один месяц. Но где и перед кем он дал эту клятву? Была ли партия Монфора проинформирована об этом? Собрание из двухсот рыцарей — это нечто значительное, но мы не знаем имени ни одного из этих свидетелей, а сам Бертран также не назвал ни одного. Это первая загадка.
С этого момента вопросы только множатся. Где его держали в заложниках? В Шато де Ла Гравель, недалеко от Лаваля, как некоторые предполагают? Именно эту версию выдвинул Дом Франсуа Плейн, биограф Карла де Блуа, уточнив, что Дю Геклен находился под опекой Роберта Ноллиса. Другие считают, что в Ниоре, т. е. в английской Аквитании, и тоже под опекой Роберта Ноллиса. Так утверждает Мишлин Дюпюи в своей биографии коннетабля. Эта версия более правдоподобна, поскольку Джон Чандос был коннетаблем Гиени, а англичане были официальными союзниками Жана де Монфора и кажется вполне нормальным, что заложники были доставлены на английскую территорию, а не оставлены на французской кишевшей бандами рутьеров. Более того, последующее вмешательство в это дело сенешаля Пуату Уильяма Фельтона может быть объяснено только в том случае, если Дю Геклен в тот момент находился на подконтрольной ему территории.
Как Дю Геклен закончил свое пребывание в качестве заложника? Новая загадка. Несомненно, что в этот период он пользовался полусвободой, свободно передвигаясь по Ниору. По словам Кювелье, он сбежал через месяц под предлогом прогулки с сыном Гийома Фельтона. По другой версии — это версия Симона Люса — он взял официальный отпуск у Роберта Ноллиса, поблагодарив его за гостеприимство, что подразумевает, что его опекун знал об клятве Бертрана ограничиться пребыванием в заложниках одним месяцем, и что делает необъяснимым последующие шаги английской администрации.
Отъезд или бегство Дю Геклена должны были состояться в конце августа. Куда же он направился? Еще одна загадка. Большинство его биографов, вслед за Симоном Люсом, изображают его скачущим галопом в сторону Динана, чтобы жениться на Тифен Ранкель. Такая внезапная срочность со стороны сорокатрехлетнего мужчины по отношению к сорокалетней женщине, которую он знал с детства и на которой он мог бы жениться как минимум двадцать лет назад, по меньшей мере, подозрительна. Мы еще вернемся к этому вопросу.