С 1362 года у наваррцев появился могущественный сосед, от которого они могли ожидать активной поддержки. Эдуард Вудсток, старший сын короля Англии, граф Честер, герцог Корнуолл, принц Уэльский, победитель при Пуатье, прозванный Черным принцем, на был назначен Эдуардом III герцогом Аквитании. Находясь в Бордо, он управлял огромным герцогством Аквитания от Пиренеев до Пуату и от Атлантики до Керси как настоящий вице-король. На севере он вмешался в конфликт между Блуа и Монфором, как мы уже видели; на западе и юге он пытался обеспечить английское господство на территориях, уступленных по договору в Бретиньи, но его раздражали постоянные вмешательства чиновников короля Франции, а также независимый дух гасконских феодалов.
Карл Злой нашел в нем человека, готового выслушать его планы против общего противника, короля Франции. Эдуард, конечно, не мог позволить себе открытое вмешательство, пока договор в Бретиньи не был официально нарушен. Но он мог, хотя бы в силу географического положения своих владений, благоприятствовать замыслам буйных наваррцев. Летом 1363 года Карл Злой вызвал в Памплону одного из своих главных советников в Нормандии, каноника Жана Кьере, который во время своей поездки сделал остановку в Бордо. Затем он сам пошел на встречу с Черным принцем, в компании с капитаном-наваррцем Санчо Лопесом. Очевидно, что на Юго-Западе что-то замышлялось.
В то же время англо-наваррские банды в Нормандии удвоили свою активность, особенно после смерти в конце августа 1363 года Филиппа Наваррского, брата Карла и его лейтенанта в Нормандии, который, как мы уже видели, сотрудничал с Дю Гекленом в восстановлении мира в этом регионе. Наваррский капитан из Мортена, Мишель де Вильнев, захватил виконтство Байе; другие опустошили Бессен, где они захватили Бомон-ле-Ришар, замки Кесне и Ле Моле; территория вплоть до ворот Парижа стала настолько небезопасна, что епископ Этьен, назначенный 11 декабря епископом Парижа, был вынужден отказаться от старого обычая ночевать за стенами перед торжественным входом в город. Используя бургундское дело в качестве предлога, Карл Злой без объяснений отказался от предложения Папы Римского о посредничестве и сбросил маску, поместив на своем знамени гербы Франции и Наварры.
В этих обстоятельствах дофин Карл как никогда нуждался в Дю Геклене в Нормандии. Военные операции возобновились в середине зимы, что свидетельствует о чрезвычайности ситуации. В феврале 1364 года Бертран и его кузен Оливье де Манни участвовали в осаде Ле Моле-Бакона, который был взят. Оливье де Манни, говорится в хрониках, в качестве награды он получил субсидию, выплачиваемую жителями региона Кан, Байе и Кутанс. В это время парламент в Париже решал дело между Дю Гекленом и Уильямом Фельтоном, что, возможно, объясняет осторожность Бертрана в захвате Ле Моле, поскольку ситуация с его заложничеством оставалась нерешенной.
Приговор был вынесен 29 февраля, он вновь обрел полную свободу, а в начале марта дофин попросил его атаковать замок Рольбуаз. Эта крепость, расположенная на берегу Сены, всего в десяти километрах ниже по течению от Манта, представляла постоянную угрозу для судоходства по реке. Рутьер Джон Джуэл захватил его и оставил там командовать страшного брабантского наемника Вальтера Страэля, который терроризировал этот регион. Дофин осаждал замок с ноября 1363 года, блокировав его со стороны реки судами, а со стороны суши — бастидами. Но зима сделала эти усилия тщетными.
Зима 1363/64 г. действительно была одной из самых суровых на памяти людей в Европе. По словам монаха из Мальмсбери, морозы стояли без перерыва с 7 декабря 1363 года по 11 марта 1364 года; по словам горожанина из Монпелье — с 30 ноября по 7 марта. Многие путники и бедняки умерли от холода. Рону переезжали на телегах, озеро То было сковано льдом, и вода замерзала даже в чашках, прежде чем ее можно было выпить. Сена также была покрыта льдом, что позволило осажденным из Рольбуаза без труда выбираться из замка, пересекать ее на лошадях и искать припасы в Вексене. Война не прекратилась несмотря на суровую зиму. Многие разбойники даже воспользовались этим, чтобы захватить замки, вода в рвах которых замерзла.
С Рольбуазом, в начале марта, когда температура начала повышаться, следовало все же покончить. Дю Геклен и Манни, прежде чем отправиться туда, поехали на встречу с дофином в Париже. Зарплата для войск задерживалась, и люди роптали. Их невозможно было долго удерживать от грабежа населения, если деньги не поступали. Но казна была пуста, отчаянно пуста. Расходы умножились: выкуп за Иоанна Доброго, военные расходы и ремонт крепостей, роскошные подарки свите дофина, прием короля Кипра, для которого был роскошно обставлен отель Сен-Поль, накопление золота и драгоценностей для изготовления реликвариев и других священных предметов, переданных церквям. В то же время в стране, испытывающей проблемы с бандами наемников и потерявшей часть территории, налоги собирались не очень хорошо. Такие возможности, как займы у евреев и ломбардцев, были исчерпаны. Для войск Дю Геклена не осталось ни гроша, хотя для покупки 5.600 беличьих шкурок, чтобы подбить ими мантии камергеров дофина, деньги нашлись.