Однако оба сходятся в одном ― в городе начались грабежи и убийства. Горожане в панике прыгали со стен во рвы и бежали через Сену в Мёлан, пытались укрыться в церквях, преследуемые солдатами, которые были опьянены местью буржуа, отказавшим им в доступе в город несколькими днями ранее, и были в ярости от того, что им еще не заплатили. По словам Кювелье, женщин и детей не щадили:
Кювелье, чтобы спасти репутацию своего героя, утверждает, что Дю Геклен пытался остановить резню и грабежи, но было поздно. Тем не менее, он приписал ему угрожающие высказывания в адрес горожан, предоставив им следующий выбор ― либо вы принимаете дофина, герцога Нормандии, как своего господина, либо вы покинете город, оставив все свое имущество, потому что я не смогу удержать своих людей:
Согласно Фруассару отношение Дю Геклена к горожанам было более жестоким. Он сам участвовал в грабежах, ходил по городу и выкрикивал свой боевой клич:
...а мессир Бертран и его войска скакали на полном скаку по городу, крича «Сент-Ив! Геклен! Смерть наваррцам». Они разграбили дома тех, кто им подвернулся под руку и взяли в плен тех, кого захотели. Еще несколько человек было убито.
Эта версия подтверждается тем, что дофин вскоре после этого приписал Дю Геклену имущество некоторых горожан, которое он захватил. Обе версии показывают недовольство бретонцев горожанами, в частности, буржуа и духовенством. Это отношение к ним постоянно проявлялось на протяжении всей карьеры Дю Геклена.
Растущее влияние городов при посредничестве купцов, юристов и налоговых агентов вызывало враждебную реакцию со стороны жителей сельской местности, которые видели, как богатство концентрируется в городском мире. Мелкий сеньор в своем поместье так же, как и крестьянин, страдал от этого. В то время как доходы землевладельцев снижались в зависимости от роста цен, город богател за счет торговли. Буржуазия строила особняки, демонстрировала все более дорогую и экстравагантную моду, распространяла свое господство на соседние деревни и скупала землю. В городе также проживало высшее духовенство, епископы, каноники и богатые буржуа, чья роскошь уже вызывала яростные нападки со стороны религиозных реформаторов. По совпадению, знаменитый Джон Уиклиф, выступавший против богатства церкви, родился в тот же год, что и Дю Геклен, недалеко от Ричмонда, и умер через четыре года спустя после него. Его идей было достаточно, чтобы вызвать народные движения, которые будоражили общество, особенно сельское.
Взаимное недоверие и вражда между городскими и сельскими жителями получили большое развитие в следующем столетии, но и во второй половине XIV века они проявлялись неоднократно. Беды того времени также привели к тому, что города стали казаться относительно привилегированными местами, защищенными своими стенами. Это чувство должно было усилиться во время правления Карла V благодаря целенаправленной политике правительства на оставления сельской местности вооруженным бандам и увод населения в города. Городские жители давно презирали хамов-крестьян. "Крестьяне, приехавшие в город на рынок, попадали в мир, который был если не враждебным, то, по крайней мере, безжалостным к ним и поэтому они находясь в городе постоянно испытывали чувство страха", — пишет Жак Россио в книге Histoire de la France urbaine (История городской Франции). Россио приводит несколько показательных фактов: термин "masure", который на Западе использовался для обозначения крестьянских домов, стал использоваться для обозначения городских развалин; растущие земельные владения, все еще ограниченные непосредственной периферией городов, превратили крестьян в издольщиков и поденщиков, с которыми землевладельцы-буржуа обращались очень жестоко; увеличился разрыв между оптовой ценой, выплачиваемой крестьянину, и розничной ценой, выгодной для торговца. Агрессивность сельского населения иногда прорывалась наружу: Восставшие в Форезе крестьяне в 1420–1430 годах, провозгласили, что хотят убивать не только священников и дворян, но и купцов и знатных людей городов.