Самодовольный урод. И это несмотря на то, что сам он рос в простой семье, или как любил подчеркнуть мой папаша, что он — «парнишка с рабочих окраин». Но с грязными бандитскими деньгами он считал себя, чуть ли не аристократом! Возможно, он до сих пор не мог простить маме, что она из профессорской семьи, а его отец всего лишь обыкновенный забулдыга и пьяница. Может, его одолевал комплекс неполноценности? Не знаю, почему он был таким. Да разве можно понять этого психопата?
Студенческие годы оказались самыми яркими, да и самыми счастливыми в моей далеко не безоблачной жизни. И вот когда я с красным дипломом вышла на жизненную тропу, то выяснилась, что моя профессия вряд ли меня прокормит. Я проработала некоторое время художником-оформителем, потом меня пристроили в центр народного творчества. Но всё это оказалось настолько нетворческим и малооплачиваемым, что вскоре мой художественный энтузиазм окончательно сдулся. Промучившись так ещё какое-то время я, в конце концов, устроилась в кафе продавцом и успокоилась.
Но вопреки всему я не помышляла своей жизни без живописи, поэтому отдавала ей всё своё свободное время. А в этом месяце у меня даже наблюдался прогресс — у меня начали покупать картины на одной интернет-площадке. Конечно, для основного источника дохода этого было мало, но в качестве подработки меня это вполне устраивало.
Но этот «несчастный» случай с мамой перечеркнул все мои планы на будущее. И я окончательно поняла, что если не вырву её из лап этого монстра, то не смогу спокойно жить дальше. И пускай ей всех удалось обмануть, но только не меня. Уж я-то сразу поняла, кто «помог» ей упасть с лестницы.
Поэтому я решилась на отчаянный шаг: задумала выкрасть у отца мамин паспорт, который он очень предусмотрительно хранил в сейфе своего клуба. Так что, заручившись поддержкой наших дальних родственников из другого города, которые пообещали спрятать маму на первых порах, я приступила к осуществлению своего плана.
За себя я не опасалась, так как прекрасно знала: единственное, на что отец мог осмелиться — это на хорошую взбучку для своей драгоценной дочурки. За свою жизнь я ни сколечко не опасалась. Этот псих любил меня какой-то странной отцовской любовью, которую я порой не понимала. Он и сам иногда повторял, что я для него — единственное слабое звено. Именно поэтому меня с детства охраняли его шестёрки, потому как отец всегда опасался мести со стороны его конкурентов, таких же бандитов, как и он сам.
Несмотря ни на что я всё же надеялась на чудо, планировала после маминого побега достучаться до его каменного сердца. Верила, что, в конце концов, он оставит маму в покое. Ведь как женщина она уже давно для него не существовала, её прекрасно заменяли продажные шлюхи.
***
Притормозив неподалёку от ночного клуба, я с трудом всмотрелся в ночной влажный сумрак. С неба посыпалась какая-то вязкая пакость, отдалённо напоминающая дождь со снегом.
Как же я ненавидел осень! Её промозглую, чертовски неприветливую погоду, от которой хотелось выть от тоски и одиночества. Именно в такие мерзкие вечера, когда за окном моросил надоедливый осенний дождик, меня конкретно накрывало. Я с тоской представлял себе Надежду в домашнем уютном халатике и нашего с ней малыша. Почему-то всегда видел его четырёх, максимум пятилетним. Видимо, этот возраст казался мне наиболее подходящим для проявления отцовской любви…
Идиот, опять размечтался в самый неподходящий момент! И какой смысл рвать себе душу?!
Но едва я приближался к своему врагу на близкое расстояние, как меня одолевали эти видения. Снова и снова, будто наяву я видел свою погибшую жену и своего новорождённого сынишку, которых я забрал из роддома, но так и не довёз до нашего семейного гнёздышка. Словно в замедленном кино вновь видел летящий на нас грузовик, затем визг покрышек моего автомобиля, а после темнота…