Дверь открылась, вошла мать. Волосы цвета темного золота схвачены на затылке черной лентой, бесстрастное лицо, строгий пристальный взгляд зеленых глаз.
— Проснулся? — спросила она. — Как спалось?
— Хорошо.
Она подошла к шкафу, чтобы выбрать для него одежду. Поль заметил в ее движениях легкую скованность. Другой не обратил бы на это внимания, но она учила его по программе Бен-Джессерита, что означало внимание к мелочам. Мать обернулась, держа в руках скроенную на военный манер куртку. Над нагрудным карманом красовался герб Атрейдсов — красный ястребиный хохолок.
— Вставай и одевайся, — сказала она. — И, пожалуйста, поторопись — Преподобная Мать ждет.
— Я однажды видел ее во сне. Кто она?
— Она была моей наставницей в Бен-Джессерите. Сейчас она Императорский Судья Истины. Еще, Поль… — она запнулась, — ты должен рассказать ей о своих снах.
— Хорошо. Это из-за нее мы получили Аракис?
— Мы еще ничего не получили, — она смахнула пушинку с его брюк и повесила их вместе с курткой на перекладину над кроватью. — Не заставляй Преподобную Мать ждать.
Поль сел и потер руками колени.
— Что такое гом-джаббар?
Снова, благодаря ее же урокам, он заметил в ней еле уловимое замешательство, легкую нервозность, в которой угадывался страх.
Джессика подошла к окну и раздвинула шторы. Внизу, у подножия горы Сёбай, извивалась среди зеленых полей река.
— Ты сам узнаешь, что такое гом-джаббар… скоро узнаешь.
Поль услышал в ее голосе страх и удивился.
Не оборачиваясь, Джессика повторила:
— Преподобная Мать ждет. Она в моей комнате наверху. Я тебя очень прошу, не задерживайся.
Преподобная Мать Елена Моиам Гай сидела в высоком кресле и глядела на почтительно приближавшихся к ней мать и сына. Окна слева и справа от нее выходили на южный берег реки, описывавшей здесь широкую дугу. Далеко впереди расстилались обширные угодья Атрейдсов. Но ландшафты не интересовали Преподобную Мать. Этим утром она опять почувствовала, что возраст ее давит, и это раздражало. Свое дурное расположение она связывала с путешествием через космос и вытекающим отсюда неизбежным взаимодействием с Космической Гильдией и ее вечными нечистоплотными аферами. Но дело, из-за которого она здесь, требует личного участия представителя Бен-Джессерита. Даже Императорский Судья Истины не может уклониться от неприятных обязанностей, когда того требует долг.
Проклятая Джессика, размышляла Преподобная Мать. Что бы ей не родить девочку, как было приказано!
Джессика остановилась в трех шагах от кресла и сделала легкий книксен, чуть приподняв левой рукой юбку. Поль чуть поклонился, так, как ему показывал учитель танцев — «если ты сомневаешься в положении того, кто перед тобой».
Сдержанность его поклона не ускользнула от Преподобной Матери. Она сказала:
— Осмотрительный он у тебя, Джессика.
Рука матери легла ему на плечо и замерла там. По биению пульса он почувствовал, что ей страшно. Потом она собралась с духом:
— Так его учили, Ваше Преподобие.
Чего она боится? недоумевал Поль.
Старуха одним взглядом словно сфотографировала мальчика: овал лица, как у Джессики, но кость пошире… волосы — иссиня-черные, как у герцога, но линия лба, как у деда по материнской линии (имя его — строжайшая тайна!), и те тонкие нервные ноздри… а разрез устремленных на нее зеленых глаз, как у старого герцога, покойного деда по отцовской линии.
Да, то был человек! Умел себя держать, даже умирая, подумала Преподобная Мать.
— Ученье — одно, а наследственные способности — другое. Мы еще посмотрим, — старуха бросила быстрый взгляд на Джессику. — Оставь нас. Выполни пока пару упражнений по медитации — на какую-нибудь спокойную тему.
Джессика убрала руку с плеча сына.
— Ваше Преподобие, я…
— Джессика, ты знаешь, что так надо.
Поль удивленно поглядел на мать.
Джессика выпрямилась.
— Да… Конечно.
Он снова оглянулся на старуху. Ему были непонятны почтительность, даже благоговейный трепет, которые испытывала перед ней его мать. Но страх Джессики его раздражал.
— Поль… — она вздохнула, — испытание, которое тебе предстоит… очень важно для меня.
— Испытание? — он посмотрел на нее.
— Не забывай, что ты сын герцога, — ответила Джессика. Она круто повернулась и вышла, шурша юбками. Дверь за ней плотно закрылась.