— Вы произвели фурор своим нарядом! — произнесла репортер, представившись как Сара Смитт. — Твиты тому подтверждение.
— Все комплименты Джефри Родду. Для меня было большой честью, что он выбрал именно меня, — улыбнулась я, но мой кутюрье дернул головой.
— Злата не только вдохновила меня на этот образ своим талантливым балетным выступлением и цветочной рекламной кампанией, но и вдохнула жизнь в этот образ.
— Без сомнения! Расскажите о своем наряде. Уверена, у него интересная история, — и она протянула микрофон именно мне. Джефри, равно как и наведенная на меня камера, внимательно следили за каждым моим движением. Я понимала, почему Сара спросила именно меня, а не дизайнера платья. Бомонд проверял меня на прочность, и я была к этому готова.
— С учетом заявленной темы, мы имеем дело с геральдикой, которая пришла к нам из средневековой Европы. С самого начала цветы играли особую и, можно сказать, мистическую роль в ее системе знаков. Первыми цветами, изображенными на знамени короля франков Хлодвига, были три цветка ириса или стилизованной лилии. Его считали символом обновления, моральной чистоты и непорочности. Флер-де-лис украшал старый королевский герб Франции. На нем был изображен щит и три перекрещенные лилии, символизирующие милосердие, правосудие и сострадание. Если вам подарят лилии в этой стране, то это будет считаться проявлением уважения.
— Интересная информация, — улыбнулась Сара, но продолжала меня пытать. — Но без розы не обошлось.
Сердце бешено стучало, щеки горели от волнения, но я уверенно продолжала.
— Как же без королевы цветов. Она символизировала власть, силу и могущество. В пятнадцатом веке в Англии даже разразилась война роз. Два самых знатных рода пытались поделить королевский престол. За тридцать лет соперники почти истребили друг друга, но, наконец, пришли к согласию. Таким образом на гербе английских монархов появилась бело-красная роза Тюдоров.
Сара бросила взгляд на экран.
— Нашим зрителям было очень интересно. Спасибо, Злата, за интервью. В твиттере сейчас идет информация, что вы великолепно исполнили танец “времена года”.
— На самом деле геральдика — это всего лишь сотая доля языка цветов. Их символика многограна, как и сама Природа. В том числе и этот смысл я и пыталась подчеркнуть своим нарядом. Кстати, наряд для танца мне подготовил талантливый дизайнер и художник по костюмам Дэвид Купер, — и я улыбнулась, передавая привет.
— Талантливо, — кивнул Джефри.
— Как пишет сейчас твит, вы точно передали образ! Вдохнули в него жизнь. Женственный, хрупкий, как лилия, и в то же время сильный и яркий, как роза, — процитировала она сообщение и посмотрела на Иэна. — Ребята, мы очень рады, что вы приняли участие в показе. Пользуясь случаем, от лица всей команды поздравляем вас со свадьбой! Вы очень гармонично смотритесь вместе! Вас назвали самой красивой парой Голливуда.
Иэн, до этого молча наблюдавший за моим интервью, давая мне возможность самовыразиться, улыбнулся и поблагодарил за поздравления, журналистка с Джефри, наконец, отошли, но расслабляться было рано. Я чувствовала затылком взгляд Генри.
— Отлично справляешься, Веснушка, — тихо прошептал Иэн, целуя меня в висок. — Пора продвигаться к египетскому крылу. Если честно, я голодный, как мамонт.
— А я так волнуюсь, что о еде вообще думать не могу, — прошептала я, но вновь поймала взгляд Генри. Несмотря на дружелюбную улыбку, мне показалось, он продолжал присматриваться к нам.
Мы присоединились к Генри у входа, и теперь наш путь шел через институт костюма. Я с большим нетерпением ждала этой экспозиции. В нее входило около ста шестидесяти предметов женской одежды, созданных за последние полтора столетия Dior, Jil Sander, Alexander McQueen и многими другими гениями моды. Однако, сейчас я внутренне напрягалась и была не в состоянии насладиться красотой ее величества Моды. Пока мы небольшой компанией маневрировали между знаменитых экспонатов музея, мне было сложно сосредоточиться.
— Присоединяюсь к поздравлениям и разделяю точку зрения зрителей. Красивая пара.
Казалось бы, Генри сам видел в нас гармонию, но я чувствовала какой-то нюанс и не могла понять его природу. Этот человек был с детства приучен закрываться от внешнего мира, и сейчас хорошо демонстрировал свою закрытость, проявляющуюся в сдержанности и нотках официальности по отношению ко мне.
Смущал еще один факт — если Иэн с его врожденной чувствительностью спокойно реагировал на друга, то почему мне его присутствие доставляло дискомфорт?
Поэтому, вместо того, чтобы любоваться очередным культовым платьем от Дайан фон Фюрстенберг и ярким корсетом от Патрика Келли, я внимательно следила за беседой двух друзей.