Джастин медленно повернулся. Голос принадлежал девушке лет девятнадцати, которая смотрела на него из-под густой, ровно подстриженной розовой челки. Глаза сильно подкрашены карандашом, рот четко очерчен ярко-оранжевой помадой, идеально сочетающейся с цветом волос. На ней были зеленые сапоги из змеиной кожи с десятисантиметровыми платформами, колготки с замысловатым узором, очень короткая юбка и облегающая полупрозрачная маечка с рисунками из японских аниме, поверх которой она натянула широкий бежевый корсет в стиле пятидесятых. На плече у нее висел чехол для фотоаппарата.
Даже Джастин признал, что у нее необычное чувство стиля.
— Ух ты, — сказал он.
— Спасибо, — ответила она сдержанно. И потом: — Я тебя здесь раньше не видела.
Она склонила голову набок, рассматривая его бледную кожу, немытые волосы и выразительные скулы. И темные круги под глазами.
«Обреченная юность, — подумала она. — Интересно».
Джастину стало не по себе.
— Ты чего?
— Да так, просто задумалась. Тут можно найти отличные вещи, если знать, что искать.
— Я знаю, что мне нужно.
Она ждала.
— Все, — сказал он наконец. — Все, только бы оно было не похоже на это. — Он указал на себя.
— Все?
— Да. Хочу измениться до неузнаваемости.
Она улыбнулась:
— Ты кого-то убил?
— Пока нет.
Идеально очерченный оранжевый рот округлился в крошечное «о».
Джастин отвернулся. Когда он снова обернулся, она все еще удивленно смотрела на него.
— Ты потенциальный убийца?
Он вздохнул:
— Скорее потенциальная жертва.
Она прищурилась:
— Ты как-то связан с наркотиками?
— Нет.
— С шантажистами?
— Нет.
— С программой защиты свидетелей?
— Нет.
— С разведкой?
Он покачал головой:
— Нет, ничего такого.
— Тогда зачем?
Джастин помялся, переступил с ноги на ногу, закусил ноготь.
— Я понял, что прежний я обречен.
— Обречен?
— Обречен.
— В каком смысле обречен?
— В смысле — балансирую на краю гибели, и времени все меньше.
Она вытаращила глаза.
— Поэтому мне и нужно все поменять, всего меня. Меня не должны узнавать.
Девушка нахмурилась:
— А кто тебя, по-твоему, узнает?
Он понизил голос:
— Судьба. Моя судьба. Судьба Дэвида Кейса.
— Кто такой Дэвид Кейс?
— Я. То есть я был им раньше. До того, как решил все поменять.
— Ты сменил имя?
Он кивнул.
— Значит, ты убегаешь от судьбы, — медленно проговорила девушка, — и считаешь, что все это как-то поможет?
Он пожал плечами:
— А что мне остается?
— Может, перестать верить в судьбу?
Джастин вздохнул:
— Было бы неплохо.
Долгое время оба молчали. Девушка разглядывала стершийся лак на своем ногте.
— Что ж, — сказала она наконец, едва улыбаясь уголком рта. — Это что-то новенькое.
Он посмотрел на нее.
— Небезынтересное, — добавила она.
— Да?
— Да. — Она вскинула одну бровь. — Не.
Она протянула ему руку.
— Меня зовут Агнес. — Ногти на протянутой руке были бледно-зеленые. — Агнес Би.
— Джастин. Джастин Кейс.
Она заморгала, переваривая информацию. А когда поняла, то лицо ее просияло. Он пожал протянутую руку. Рука оказалась удивительно мягкой и теплой, и он осторожно держал ее, не зная, когда отпустить. Он никогда раньше не общался так близко с девушками старше себя.
— Как приятно с тобой познакомиться, Джастин Кейс.
Все так же улыбаясь, Агнес повернулась к вешалке и вытащила рубашку цвета маковых лепестков, с длинными рукавами и пышными оборками спереди. Она бросила ее Джастину вместе с коричневой рубашкой с сиреневыми огурцами:
— Примерь эти. А я еще поищу.
Джастин посмотрел на обновки:
— Что-то я не уверен.
Она не слушала.
Он вздохнул, взял рубашки и пошел в крошечную примерочную в дальнем конце магазина. В ней было не повернуться.
Первая рубашка подошла. Он застегнул пуговицы и огляделся в поисках зеркала.
Агнес отдернула занавеску, одновременно нацеливая портретный объектив своего «никона» прямиком на Джастина. Чик-чик-чик, чик-чик-чик. Три кадра в секунду. Две секунды подряд. Он вскрикнул от неожиданности и отскочил.
Из-за «никона» показалось лицо Агнес.
— Что с тобой?
— Что со мной? Ты еще спрашиваешь?!
Она нахмурилась.
— Покрутись, дай я на тебя посмотрю.
Он покрутился и дал ей на себя посмотреть.
— Неплохо. — Она одобрительно кивнула, потом отложила фотоаппарат и взяла небольшую стопку одежды. — Я уже давно приглядела эти вещички. Для особого случая. Совсем особого.