Когда наша дочь обняла его брата, в нем смешались боль и тревога. В прошлом я никогда не проводила много времени рядом со всеми тремя братьями. Постоянно были только мы с Джастисом. Однако Брэкстен всегда вел себя достаточно дружелюбен. Я узнала, что из всех троих шутник — он, но Нокс отличается от них всех. Он тише. Более наблюдательный и даже более настороженный, чем братья. Мне также интересно, что случилось с ним. Какие трагедии свели этих трех мальчиков вместе и сделали их такими, какие они есть?
— Почему ты не хотел, чтобы Ханна обняла Нокса? — спрашиваю я, любопытство берет верх.
Его плечи каменеют, напряжение во влажном воздухе сгущается.
— Он не любит, когда к нему прикасаются, — его грубый голос пронизан эмоциями, которые я не могу до конца распознать.
Теперь он выглядит взволнованным, достает из кармана сигареты и закуривает, делая длинную затяжку, прежде чем изящно выдохнуть напряжение. Запах дыма — это то, к чему я привыкла за короткое время. Странным образом я стала от него зависимой, как и от самого мужчины.
— Ты его обнимал, — напоминаю, храбро требуя продолжения.
— Это совсем другое. На нас с Брэксом эти правила не распространяются.
«Правила?»
Прежде чем успеваю подумать о том, что означают эти слова, он выхватывает пиво из моих рук и прикладывается к бутылке, делая большой глоток.
Меня должна была бы раздражать его дерзость. Вместо этого, я очарована движениями его мощного горла, рот наполняется слюной от желания попробовать его кожу на вкус.
Облизываю пересохшие губы. Судя по ухмылке, которую он бросает в мою сторону, не сомневаюсь, что он точно знает, о чем я думаю.
— Скажи мне, Райан, — начинает он, его глубокий голос скользит по каждому дюйму моей кожи. — Почему ты так боишься возвращения сюда?
Вопрос гасит ревущий жар, разливающийся по телу.
— Разве мы уже не обсуждали это?
— Обсуждали, но думаю, это еще не все. Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, — понимающие глаза изучают, ища правду.
Он знает все, кроме того, что касается Дерека, и об этом я ему никогда не расскажу. Никогда не расскажу, что чуть не случилось той ночью, потому что не сомневаюсь, он убьет его, не задумываясь.
— Полагаю, приведенные мною причины, с лихвой оправданны. Тебе так не кажется?
— Нет.
Из меня вырывается горький смех.
— Ну, извини, если у тебя нет проблем с людьми, которые гадают, от кого из вас, братьев, моя дочь. Для меня это очень важно.
Мышца на его челюсти сердито тикает, мои слова задевают за живое.
Чертовски плохо. Он не должен был спрашивать, если не хотел этого слышать.
— Стоит лишь взглянуть на эту маленькую девочку, чтобы понять, что она моя.
Я пожимаю плечами.
— Возможно, но это не остановит слухи.
— На хрен слухи, — огрызается он. — Мы знаем правду, это все, что имеет значение.
— Тебе легко говорить! Не тебя будут расспрашивать и судить.
Никто не посмеет задать этот вопрос Джастису Криду; все понимают, что после этого никто не выживет. А как же я? Или, боже упаси, Ханна? А когда она пойдет в школу, учителя будут относиться к ней по-другому? Скажут ли родители своим детям держаться от нее подальше из-за образа жизни, который вел ее отец?
От одной мысли об этом меня тошнит.
— Мы не можем контролировать то, что о нас говорят, Райан. Люди могут думать, что хотят, что они и делают уже давно, единственная моя забота — это правда, и будь я проклят, если позволю нескольким самодовольным придуркам выгнать меня или мою семью из этого города.
— Эти люди не просто претенциозные снобы, Джастис. Они могущественны. Я выросла среди них. И знаю, на что они способны, и это ужасно. — Я отвожу взгляд, голос стихает и по горлу ползет страх.
Тишина опускается, как тяжелое одеяло, его вопросительный взгляд прожигает меня.
— Ты разговаривала с родителями после отъезда?
Отрицательно качаю головой. Не увидь я их до конца своей жизни, это все равно будет слишком рано.
Сделав последнюю затяжку, он гасит сигарету ботинком, а затем передвигается ко мне, положив руки по обе стороны от моих бедер, тогда как я продолжаю смотреть в сторону.
— Посмотри на меня, — требует он.
Тяжело сглотнув, встречаюсь горящим от непролитых слез взглядом с его жестким взглядом.
— Я никому не позволю причинить тебе боль, Райан. Ты меня слышишь? Я сделаю все необходимое, чтобы защитить свою семью. Если кто-то посмеет тебя обидеть, я о них позабочусь.
Клятва проникает в глубины моего перепуганного сердца. Закрыв глаза, я прижимаюсь лбом к его лбу, моя рука движется к его подбородку в поисках тепла.
— Верь мне, детка, — шепчет он, его губы касаются моей щеки, теплое дыхание обдувает кожу. — Верь, что я позабочусь о тебе.
Я киваю, не в силах говорить из-за переполняющих эмоций.
Наш разговор прекращается, когда его рот захватывает мой в обжигающем поцелуе, прогоняя страх и сменяя его надеждой. Всем существом я цепляюсь за теплое чувство, пробегаю пальцами по его спутанным волосам.
Его мощный мужской вкус проникает в кости и утягивает в темные глубины. Схватившись за мои бедра, он подтягивает меня к себе, чтобы я его оседлала. От ощущения твердого члена между ног из моего горла вырывается стон.
Он рычит, обхватывает руками мой зад, притягивая меня ближе.
— Проклятье, детка, ты вся горишь. Я чувствую жар твоей киски через чертовы джинсы. — Он отрывается от моего рта, позволяя кислороду проникнуть в мои легкие, его жадные губы спускаются вниз по моему горлу, клеймя кожу и оставляя свой вечный след.
Тянусь к краю его рубашки, стягивая ее, руки жаждут почувствовать его горячую кожу. Он быстро помогает мне избавиться от нее, затем переходит к завязкам платья на шее, развязывая их, нами обоими движет нужда.
Верх платья спадает, обнажая меня перед его взглядом. Прохладный воздух шепчет по моей обнаженной плоти, соски под его голодным взглядом напрягаются. С гортанным рокотом он взвешивает в руках мои набухшие груди.
Со стоном откидываю голову назад, выгибаясь от его обжигающих прикосновений.
— Такая чертовски красивая, — рычит он.
Вдалеке раздается хруст ветки, проникая сквозь пламя желания и заставляя сердце биться быстрее. Я сажусь прямо, поворачиваю голову влево и сканирую глазами темноту.
— Здесь только мы, Райан.
Я оборачиваюсь к Джастису, и меня охватывает сомнение. Главный дом отсюда далеко, и на многие мили вокруг нет соседей, но что, если его братья решат прогуляться? Эта мысль одновременно и унизительна, и возбуждает. Последнее меня безумно пугает.
Наши взгляды встречаются, и словно прочитав мои мысли, что-то темное и запретное проходит между нами.
— Тебя возбуждает мысль о том, что братья увидят нас, Райан?
Я быстро мотаю головой, слишком быстро.
На его губах появляется понимающая ухмылка.
— По-моему, ты лжешь. Мне кажется, твоя киска становится очень влажной, когда ты думаешь о том, что они наблюдают за нами. — Он сжимает мои соски, безжалостно дергая ноющие пики.
С моих губ срывается стон, почти испуганный, когда я пытаюсь понять запретные чувства, которые он во мне пробуждает.
— Не стыдись, детка. Меня это тоже заводит, — признается он. — Мне бы очень хотелось, чтобы они увидели мои руки на тебе. Чтобы они увидели то, что всегда будет только моим.