Темная одержимость в его голосе немного ослабляет мои опасения. Он наклоняется, берет в рот тугой сосок, сжимая зубы с такой силой, что я вскрикиваю. Огонь бежит по крови, голова снова откидывается назад, и я отдаюсь огненному наслаждению.
Надо мной парят миллионы звезд, лунное небо ярче, чем когда-либо.
Когда что-то холодное касается моей кожи, я снова опускаю голову. Джастис крутит горлышком пивной бутылки вокруг ноющего соска, дразня и возбуждая. Я задыхаюсь, когда он льет на грудь жидкость, ловя горячим ртом прохладную струю, его язык обвивает ноющий бутон.
С резким всхлипом приоткрываю губы, когда он уделяет такое же внимание другой груди, холод и жар сталкиваются друг с другом, прежде чем он подносит бутылку к моему рту.
— Открой, — приказывает он, и его мрачный голос заставляет меня с готовностью подчиниться. — А теперь соси.
Я растерянно моргаю.
— Я хочу, чтобы ты обхватила бутылку своими прелестными губками и сосала. Сделай это.
Мощный приказ в его голосе вместе с голодом, пляшущим в его темных глазах, заставляет меня подчиниться. Тяжело сглотнув, высовываю язык, облизывая ободок, вспоминая, что совсем недавно его губы прижимались к бутылке. Ощущаю слабый привкус пива и его.
Всегда он.
Его глаза темнеют, затуманиваясь желанием. Я отпускаю все запреты, позволяя ему просунуть бутылку глубже, мой взгляд не отрывается от его.
Он медленно проталкивает гладкое коричневое стекло внутрь и наружу, мои щеки втягиваются, достигая горлышка.
— Вот так, детка. Соси. Соси так, словно Брэкстен засовывает свой толстый член глубоко тебе в рот.
Я замираю, моя киска непроизвольно сжимается от эротизма его слов.
— Тебе нравится, да? — спрашивает он хриплым от вожделения голосом. — Нравится думать о члене моего брата, трахающем этот сладкий ротик? — он толкает бутылку глубже, горлышко касается глотки.
Представить не могу, что когда-либо занималась бы чем-то настолько интимным с кем-то, кроме Джастиса, но не буду лгать, слушая его, я завожусь намного больше, чем должно.
— Какая грязная девочка, — напевает он. — Наслаждайся фантазией, Райан, потому что ей она и останется. Единственный член, который когда-либо наполнит этот голодный ротик, — мой! — последние слова вырываются из его горла рычанием.
Вытащив бутылку у меня изо рта, он заменяет ее собой, требуя того, что будет принадлежать только ему. Его грубые ладони скользят мне под платье, срывая трусики с бедер и приподнимая достаточно, чтобы разобраться со своими брюками.
В тот момент, когда его член высвобождается, я хватаю его рукой, нетерпеливо направляя к своему входу. В то же время, когда я опускаюсь вниз, он толкается вверх.
Я вскрикиваю от прекрасного вторжения, впиваясь пальцами в его плечи.
— Объезди меня, — требует он. — Трахни мой член. Покажи, как сильно ты этого хочешь.
Застонав, откидываюсь назад и упираюсь руками в его колени, используя ноги, чтобы подталкивать себя вверх и вниз.
— Умница, сделай так, чтобы эти сиськи подпрыгивали для меня.
Похвала воодушевляет меня еще больше, мои бедра двигаются быстрее. Подняв руку, он шлепает по розовому соску. Крик удовольствия вырывается из моего горла, ощущение выстреливает прямо в клитор.
— Хочешь еще?
Мой ответ — умоляющее хныканье.
Он шлепает по другой груди, громкий звук взрывается в воздухе между нами, рождая прекрасную боль, которую я никогда не испытывала. От этого моя киска пульсирует, готовая к освобождению.
— Джастис, пожалуйста, — умоляю, желая избавиться от сладкой пытки.
Его пальцы двигаются к моим бедрам, впиваясь в мягкую плоть, и он начинает трахать меня сильнее и быстрее. Воздух покидает легкие, я ногтями царапаю его грудь, тело так близко к тому, чтобы распасться на миллион осколков.
— Отдайся мне, Райан. Кончи на мой член.
Удовольствие переполняет тело, мои крики разрывают влажный ночной воздух, отражаясь от деревьев и эхом отдаваясь вокруг нас. Он хватает меня за шею и притягивает мои губы к своим, поглощая мои стоны, затем быстро следует за мной, его член пульсирует, когда он наполняет меня горячим семенем.
Я падаю вперед, тело истощено, легкие молят о воздухе. Он обнимает меня, притягивая к себе, и прижимаясь губами к моему влажному плечу.
Акт нежности вызывает у меня теплую улыбку.
Проходит несколько мгновений, прежде чем он сдвигается подо мной, отстраняясь и подтягивая штаны. Подхватив меня на руки, он встает и направляется внутрь.
Я благодарна ему за это, зная, что сейчас я не в силах идти.
Он заходит в спальню, кладет меня на холодный матрас и заканчивает снимать с меня платье.
— Мне нужно принять душ, — бормочу я. Это последнее, что мне сейчас хочется, но благодаря ему я превратилась в горячее липкое месиво.
— Позже. — Он раздевается, заползает ко мне, прижимаясь глубоким поцелуем к моим губам. Его губы спускаются ниже, между моих грудей, затем к животу, останавливаясь на шраме от кесарева сечения. Он нежно целует сморщенную кожу, затем кладет голову мне на живот, скользя пальцами по неровной линии.
По сердцу разливается тепло, и я кладу руку ему на голову, прижимая к себе.
— В последнее время мы много рисковали, — шепотом говорю, затрагивая тему, которую мы должны были обсудить уже давно. — Нам нужно начать пользоваться защитой.
Я знаю свой цикл довольно хорошо, и пока думаю, все в порядке, но это скоро изменится.
— В этом нет необходимости. Мы просто позволим природе взять свое.
Я напрягаюсь, его слова застают меня врасплох.
— Что это значит?
Он поднимает голову и смотрит на меня.
— Это значит: посмотрим, что будет. Если этому суждено случиться, это случится.
Хмурюсь, пытаясь понять направление разговора.
— То есть ты хочешь ребенка?
Он пожимает плечами.
— Самое время, тебе не кажется? Ханне скоро исполнится шесть.
Я моргаю, понимая, что он совершенно серьезен.
— Джастис, мы не в том положении, чтобы заводить еще одного ребенка.
— Почему нет?
Мои глаза расширяются от нелепого вопроса.
— Ну, для начала, у нас в жизни сейчас полный бардак, и между нами едва ли есть то, что я бы назвала стабильными отношениями. Я бы сказала, они у нас довольно хорошие.
— Я говорю серьезно.
— Я тоже.
Я разочарованно качаю головой.
— Всю последнюю неделю мы трахались без всякой защиты, — напоминает он. — Почему сейчас ты придаешь этому большое значение?
— Об этом мы должны были поговорить с самого начала. Мы не в том положении, чтобы иметь ребенка. Не тогда, когда понятия не имеем, что нас ждет в будущем.
— Я точно знаю, что ждет меня в будущем. Ты и Ханна. — Его заявление проникает сквозь мое разочарование; глубоко в сердце вспыхивает надежда. — Ханна тоже этого хочет, — добавляет он.
Эта информация снова заставляет меня замолчать.
— Откуда ты знаешь?
— Она сказала мне в зоопарке. Она хочет большую семью, и я тоже. И на этот раз я хочу быть рядом.
Чувство вины проникает в грудь, когда я вспоминаю о том, что нам еще предстоит преодолеть.
— Я тоже хочу этого когда-нибудь, — шепчу я, — но у нас не такие отношения.
— Прекрасно. Тогда давай поженимся.
Я во второй раз откидываюсь назад с открытым ртом.
— Прошу прощения?
— Давай поженимся.
Он так беспрепятственно произносит эти слова.
— Ты что, пьян? — наконец спрашиваю я.
Он тупо смотрит на меня, на его лице нет никаких эмоций.
— Ты просто невероятен. — Я встаю с кровати и тянусь за халатом, чувствуя необходимость прикрыться.