Я открываю рот, потом закрываю, обдумывая услышанное. Я всегда больше походила на отца, чем на мать, но даже и на него я не очень похожа.
У нас есть некоторые общие черты, но их немного.
Чем больше я думаю об этой безумной возможности, тем больше понимаю, почему она так меня ненавидит, но если я не ее, то чья и где сейчас эта женщина?
Я вновь смотрю на Тэтчера, и мое сердце пылает от потребности знать ответы.
— Понятия не имею, как ты вообще можешь выяснить правду, — говорит он. — Но уверен…
— Гвен, — говорю я, ее имя мгновенно всплывает в моей голове. — Она должна знать. Должна. — Эта возможность заставляет меня вскочить на ноги. — Мне нужно с ней увидеться.
— Сейчас?
— Да. Это не может ждать.
Он встает и берет меня за руку.
— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но подожди, пока сын вернется домой. Я не хочу, чтобы ты вела машину такой расстроенной.
— Со мной все будет в порядке. Обещаю. — Я хватаю сумочку и ищу ключи от грузовика Джастиса, обнаруживая их на стойке. — Присмотришь за Ханной пока меня нет?
— Конечно, но, пожалуйста, Райан…
Я прерываю его поцелуем в щеку.
— Я вернусь до темноты.
Не говоря больше ни слова, выбегаю из дома, чувствуя, как меня переполняет стремление немедленно узнать правду. Правду, которую я начинаю чувствовать всем своим существом.
Глава 27
Джастис
К тому времени, как мы подъезжаем к складу, на дорогу у нас уходит почти час. Грузовик Крейга припаркован снаружи, он стоит рядом с ним, его плечи напряжены.
Я сканирую глазами окрестности, мы все начеку. Я доверяю Крейгу больше, чем многим другим, но все же доверять никому нельзя, никто из нас не может, поэтому мы держимся настороже.
— Он не настолько глуп, чтобы нас на*бать, верно? — спрашивает Брэкстен.
Нокс качает головой.
— Я так не думаю.
Я согласен. Он захотел встретиться с нами так далеко, и приехал на личном грузовике, а не на полицейском, что заставляет меня чувствовать себя немного лучше.
Выбравшись из машины, мы втроем направляемся к нему.
— Клемсон, — приветствую я его кивком. — В чем дело?
— Парни, вы не поверите, что я нарыл.
Мы втроем переглядываемся, когда он открывает дверцу грузовика и наклоняется, вытаскивая коричневую папку. Открыв ее, достает листок бумаги и протягивает нам.
Шагнув вперед, я беру его и чувствую, как братья становятся у меня за спиной. Это копия старого документа. Похоже на какой-то акт, но большая часть написана от руки.
— На что мы смотрим? — наконец спрашиваю я.
— Передача права пользования участками недр. На земле вашего отца.
Мои брови взлетают вверх.
— Недрами?
Он кивает.
— Ваш отец сидит на нефти стоимостью в миллионы долларов. Вот почему им нужна его земля.
Я снова смотрю на документ, от шока меня качает.
— Вот дерьмо, — бормочет Брэкстен.
От понимания того, что теперь у нас есть мотив, меня пронзает волнение.
— Где ты это взял? — спрашиваю я.
— В кабинете Тодера. После нашего вчерашнего разговора я не мог перестать думать об этом. Особенно с учетом слов Ходжеса о запахе бензина. Меня осенило в три часа ночи. — С блеском в глазах он продолжает: — Тодер ездит только на патрульной машине, всегда. В каждой полицейской машине этого округа есть камера. Она стала обязательной три года назад. Обычно записи с камер наблюдения хранятся в отдельном кабинете, по понятным причинам Тодер держит их поближе к себе.
По моему телу пробегает искра адреналина.
— Хочешь сказать, что преступление есть на камере видеонаблюдения?
— Не совсем. Свою он выключил, но у меня есть период времени, когда камера не работала, и он совпадает с тем, когда начался пожар. Отключить камеру — само по себе нарушение. С этой информацией и этим актом, твой источник, обязательно сможет что-то предпринять.
— Уверен, что сможет. Спасибо, Крейг. Я очень это ценю.
Он кивает, выражение его лица становится мрачным.
— Действуй быстрее, Джастис. Скоро он поймет, что я там был. Я сделал копию, потому что не хотел давать ему наводку, но чтобы завладеть оригиналом, твоему парню придется получить ордер.
— Не волнуйся. Мы займемся этим.
Возмездие уже в пределах досягаемости, и мы его добьемся.
Глава 28
Райан
Через несколько минут я подъезжаю к Гвен и паркуюсь перед экстравагантным домом, принадлежащим ей и Форресту. Он расположен в одном из самых известных районов Винчестера. Это навевает воспоминания о жизни, которую я изо всех сил старалась забыть.
Жизни, которая, возможно, никогда мне не предназначалась.
Мой разум и сердце все еще трепещут от такой возможности. За мое столь недолгое прошлое, я должна была задаться этим вопросом с самого начала. Было так много знаков. Теперь, оказавшись здесь, я не остановлюсь, пока не узнаю правду.
Собравшись, делаю глубокий вдох и поднимаю руку, чтобы постучать в дверь.
Мгновение спустя она открывается, и за ней стоит удивленная Гвен.
— Райан.
— Привет, Гвен. Извините, что беспокою, но я хотела бы зайти и поговорить с вами минутку.
Несмотря на теплоту улыбки, она колеблется и оглядывает тихую улицу.
— Я одна, — уверяю я.
Ее взгляд возвращается ко мне, с губ срывается нервный смех, и она качает головой.
— Конечно. Прости. Входи, — она отступает в сторону, пропуская меня.
Я осматриваюсь в большом фойе и вижу, что с моего последнего пребывания здесь, мало что изменилось.
— Прошу, присаживайся, — она жестом указывает на гостиную, где я устраиваюсь на большом цветастом диване. — Могу предложить тебе сладкий чай?
— Нет, спасибо.
Она садится напротив меня в кресло-качалку и складывает руки на коленях.
— Итак, чем обязана такому приятному визиту?
Решаю, что другого способа сделать это, кроме как сказать все напрямую, нет.
— Мне нужно вас кое о чем спросить. Это касается моих родителей.
Ее улыбка исчезает, в одно мгновение все ее поведение меняется. Потянувшись к изящной золотой цепочке на шее, она начинает ее теребить.
— Не уверена, чем могу здесь помочь. Я…
— Моя мать мне не родная?
Кресло-качалка внезапно останавливается, ее тело застывает от напряжения, и что-то похожее на страх написано на ее лице.
— Об этом ты должна поговорить со своими родителями, — шепчет она.
— Мы обе знаем, что я никогда не добьюсь от них правды. Вы единственная, к кому я могу обратиться с этим вопросом. Вы знаете их лучше, чем кто-либо.
— Да. А значит, я знаю, на что они способны. Оставь это, дорогая. Так для тебя безопаснее.
— Я не могу. Мне нужно знать. Я столько лет пребывала главным объектом ее жестокости, не зная, что такого сделала, чтобы заставить так сильно меня ненавидеть. — Эмоции клокочут у меня в горле, пробуждая болезненные воспоминания о прошлом. — Порошу, Гвен, — умоляю я.
Выражение ее лица смягчается, в бледно-голубых глазах сияет правда, которую в глубине души я уже знала.
— Она ведь мне не родная, не так ли?
Она отрицательно качает головой.
— Нет. Не родная.
Несмотря на то, что я этого ожидала, откровение все равно обрушивается на меня, как тонна кирпичей, переворачивая мир с ног на голову и заставляя сомневаться во всем, что касается моей жизни, включая и то, кто я.
— Много лет назад у твоего отца работала женщина, — начинает она. — Ее звали Эбигейл Деверо. Она была красивой и доброй, очень сострадательной. Совсем не похожей на Вивиан, — говорит она, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь к женщине, которая меня вырастила. — Поползли слухи, что их отношения вышли за рамки профессиональных, и эти слухи только усилились, когда она забеременела. Конечно, твой отец отрицал связь и говорил, что ребенок не его, но большинство знали правду. Вскоре после этого она исчезла.