— Луффи, — отвлеченно произнес кок, поворачивая голову к их капитану. — Ты уверен, что Вивр-карта Джея в порядке? — слегка обеспокоенно просил блондин.
К этому моменту Величайший Мечник, настигший команду Мугивар как раз к отплытию с острова призраков (и устроивший им внеплановую игру на выживание) ушел к своему «пленнику», дабы допросить ее на предмет «Белой Розы». Сам кок был явно против содержания прекрасной миледи в неволе, но сама миледи не сильно возражала, пока ее кормили пирожными и говорили с ней о ее любимой книге, поэтому Санджи временно смирился.
Очевидно, миледи Перона, захваченная крайне деятельным и решительным Дракулем Михоуком, отлично проводила время. Санджи до сих пор не знал, ощущать ли ему вину за то, что паникующая миледи Нами швырнула миледи Перону в крайне злого Дракуля, проорав, что они с Мишель поладили. Очевидно, это возымело свой эффект — мечник перестал пытаться убить их всех на месте, вместо этого сосредоточившись на сборе информации о «Терезе».
Тем временем, их деятельный капитан деловито пошуршал во внутренностях шляпы, вытащив оттуда небольшой бумажный квадратик, по которому они постоянно сверяли курс. Тот был блаженно чист и не поврежден, а значит, жизнь Джея была в безопасности.
Плечи кока слегка расслабились, и он в очередной раз, поблагодарил их снайпера за своевременное изготовление этих листочков. Без Вивр Карты Джея они могли бы впасть в панику и решить, что снайпер бесславно умер, но Вивр указывал на какое-то место, поэтому Мугивары не отчаялись и готовились отплыть на поиски их канонира.
А потом пришел доведенный до ручки Величайший Мечник, и все немного усложнилось, но в итоге они справились, так что…
— С Джеем все в порядке, — как мантру произнес Санджи и пошел печь очередную партию пирожных для их «пленницы».
Глава 97. Сеанс психотерапевта
Илия Вервиц, светловолосая, приятная на вид пожилая женщина, была одним из самых необходимых и эксплуатируемых работников Импел Дауна. Эта сильная духом леди осознавала всю важность исполняемых ей обязанностей и всегда добросовестно выполняла свой непростой и тяжелый долг, поддерживая покой и порядок на вверенной ей территории.
И прямо сейчас, одетая в светло-бежевое платье мисс Вервиц поправила свои светлые, стянутые в пучок волосы, после чего села в свое старое, но мягкое кресло, располагающееся рядом с горящим ровным пламенем камином. После чего посмотрела на соседнюю кушетку, на которой расположился ее сегодняшний клиент. Один из работников великой тюрьмы Импел Даун, пришедший на прием к психотерапевту.
Это был… мужчина. Да, мужчина. И у него было… лицо. Определенно, это был мужчина, одетый в форму охранника Импел Дауна, и у него было лицо. Беспокоил ли мисс Вервиц тот факт, что эти небольшие факты были всем, что она смогла разобрать? На самом деле не очень. За годы работы в великой тюрьме, содержащей в себе огромное количество самых ужасных преступников, известных человечеству, психотерапевт Илия видела многое. В основном среди охранников, которые были вынуждены работать, наблюдая за тем, как эти «самые ужасные преступники» забиваются дубинами огромных звероподобных мутантов, ходят по полу, состоящему из бесчисленных лезвий, работают и иногда поджариваются заживо при огромной жаре, умирают от холода и голода и подвергаются прочим «радостям» Импел Дауна, из-за чего немного теряют человеческий облик и становятся готовы на ВСЕ, чтобы причинить боль тем самым охранникам. Как ни странно, все эти «прелести» Импела могут слегка подкосить человеческую психику. Особенно в купе с тем, что чем ниже уровень, тем чудовищнее, а значит опаснее становятся преступники. На фоне всего этого, некоторые отклонения, фобии и страхи среди персонала были обычным делом. Слабонервные и просто слабые люди в охранниках не задерживались.
И если в начале работы явно выраженные садистские наклонности мисс Сади или помешанность мистера Ханнябала на повышении (которую видел любой человек, проведший наедине с заместителем хотя бы 5 минут) обеспокоили бы женщину, и заставили бы назначить этим двоим отдельный прием, то на данный момент мисс Вервиц относилась к бесчисленным психическим отклонениям своих коллег философски. И чем выше эти коллеги стояли в их тюремной социальной лестнице, и чем дальше уходили от понятия «человек обычный» тем более философской становилась Илия.
После многих лет своей трудной и, подчас, неблагодарной работы эта женщина вывела для себя очень простую формулу максимальной эффективности «Если это не мешает человеку жить и работать, и он, в общем и целом, счастлив и бодр, то пусть развлекается». Для всего остального есть мисс Вервиц.