— А что считаете забавным вы, мадам?
— И не подумаю сказать и доставить вам удовольствие высмеять меня.
— А если пообещаю не смеяться?
— Я вам не поверю.
Она смотрит на него, словно перед ней таракан. Да он просто дурак, что потратил даже пять минут, думая о ней, беспокоясь, как она справляется одна. Женщины вроде нее всегда справляются.
Их красота зачаровывает одного бедного мужчину за другим.
— Я постараюсь не попадаться вам на глаза, пока вы не уедете.
Выражение лица Изабель сразу изменилось, гневная гордость исчезла.
— В том-то и дело — мы не можем уехать.
Глава 4
— Что значит — вы не можете уехать? — спросил Джейк, направляясь к хижине.
— Ничего. Это не ваша забота.
— Моя, если вы намерены остаться на моем ранчо, — он указал на Мерсера. — С ним будет трудно сговориться, когда вы его освободите.
Изабель расстроилась. Ей не хотелось держать Мерсера связанным, но она не могла позволить ему вернуться в Остин раньше ее.
— Что вы предлагаете?
— Мы могли бы отдать его фермерам. Думаю, он сможет хорошо работать.
— Мистер Максвелл, я понимаю, вы очень невысокого мнения о женщинах вообще и обо мне в частности, но… — она остановилась. Джейк ухмылялся. — Вы смеетесь надо мной?
Он перестал улыбаться.
— Разве я мог позволить себе что-нибудь подобное?
Более неискреннее выражение невинности трудно было себе представить.
— Да, хотя не понимаю, почему.
— Припишите это моему ужасному характеру — ну, знаете, вроде нежелания спать в кровати.
Максвелл старался вывести ее из себя и преуспел, но Изабель не хотела, чтобы это было заметно.
— Я беспокоюсь о мальчиках, ведь у всех драматическая судьба. У вас сжалось бы сердце, если бы вы узнали.
Следующей мыслью было, что Максвелл не похож на человека, у которого может сжаться сердце от чужой беды. Он, скорее, сочтет, что любая неудача — их собственная вина.
— Почему жизнь у них не складывается? Кое-кто из них выглядит вполне прилично.
— Они все приличные. Но не верят людям.
— Звучит так, словно кучка неудачников плачет только потому, что никто не балует их. Конечно, если вы сбывали их людям вроде ваших фермеров, я могу понять.
Изабель следовало бы знать, что он постарается поставить ей в вину все их неудачи.
— Я не имею никакого отношения к их прежнему размещению.
— Может быть, и нет, но вы заварили эту кашу. Что будет дальше?
Она не понимала, зачем пытается что-то объяснить. Он мужчина, а мужчины, по-видимому, всегда считают — если женщина имеет какое-то отношение к делу, которое не удалось, то именно она в этом виновата.
— Не знаю, что делать дальше, — призналась Изабель. — Я не могу вернуть их в Остин, но мне некуда больше идти.
— Я не стал бы тратить время, беспокоясь о них. Ребята не могут выкарабкаться, потому что не пытаются.
— Я должна беспокоиться о них. Я за них отвечаю.
— Они ваши родственники?
— Нет.
— Тогда почему вас это волнует?
Изабель хотелось повернуться к нему спиной. Максвелл — самый черствый, самый бесчувственный человек, какого она когда-либо встречала. Нет, конечно, он не так плох, как некоторые, которых знала Изабель, но, все равно, самый черствый и бесчувственный. Однако мальчикам некуда деваться. Она лучше придержит язык, пока он не выгнал их отсюда. Девушка села на ступени хижины, а Джейк опустился рядом.
— Я не понимаю, как вы можете смотреть на этих детей, лишенных любви, и не чувствовать боли в душе, — она не ответила на его вопрос. — Они ведут себя так просто потому, что обижены. Их доверие обмануто, чистота погублена.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— А вы очень жестоки, продолжая настаивать, когда человек предпочитает не отвечать.
— Почему?
— Это не ваше дело.
— Мое, если вы хотите, чтобы я помог вам.
— Я не просила вашей помощи.
— Да, прямо не просили, но, объяснив, в чем дело, рассчитывали на мою помощь.
— Считайте, что я вас не просила, — огрызнулась Изабель. Джейк старался быть несносным и старался на совесть.
— Позволите парням разобраться с Мерсером? — Нет.
— Не доверяете им? Она быстро оглянулась.
— Конечно, доверяю.
— Тогда почему — нет?
— Что бы они ни сделали, страха не будет. Это нечестно по отношению к ним или к Мерсеру.
— Ответ гораздо лучше, чем я ожидал.
— Прошу прощения. Вы думаете, я глупа?
— Не обязательно.
Изабель встала, изо всех сил стараясь подняться с видом оскорбленного достоинства, но подозревала, что подскочила, как ребенок, которому предложили ломтик дыни.
— Сядьте.
— И продолжать выслушивать оскорбления?
— Я не буду.
— Вы, может быть, и постараетесь, но не думаю, что в состоянии не оскорблять меня.
— Почему?
— Присущее вам предубеждение против женщин так глубоко, что окрашивает каждое слово. Вы, наверное, настолько привыкли к подобному образу мыслей, что даже не понимаете, как оскорбительны ваши слова.
Джейк, кажется, задумался над этой мыслью.
— Да нет, мне нравятся женщины, — сказал он наконец. — Просто я им не верю.
На мгновение Изабель показалось, что она видит смутную тень обиженного маленького мальчика, такого же, как в ее сиротах, но отогнала эту мысль, как слишком невероятную. И хотя сейчас в Джейке не было никаких признаков ранимости, девушка утратила часть своего пренебрежения.