— В чем подвох? Пистолет незаряжен? Спиленный боек? Холостые патроны?
— Пистолет исправен и заряжен боевыми патронами. Он с глушителем — так я убил охранника — поэтому можешь испытать его прямо сейчас, — предложил гиксос. — Выстрели… да куда угодно, хотя бы в песок.
Деймос пожал плечами. Что он теряет?
ЧПОК! — отдача и фонтанчик песка в том месте, куда угодила пуля. ЧПОК! — и еще один фонтанчик. Хм, действительно, работает!
— А ты не боишься, что это я — провокатор? — внезапно спросил Хеллборн и прицелился своему собеседнику в лоб. — Что я специально сдался вашему патрулю, чтобы внедриться на каменоломню и проверять лояльность здешнего персонала? И ты только что провалил эту проверку?
— Провокатор? Ты?! — усмехнулся ночной визитер. — И кто тебя прислал? Директорат коммунальной безопасности?
— Ты удивительно догадлив, — осклабился Деймос. — Именно так.
— Болван, — хихикнул собеседник, — в этом чокнутом государстве никогда не было спецслужбы под таким названием. Кого ты хочешь обмануть?
— Ну, допустим, — промямлил Хеллборн и осторожно опустил пистолет. — Тогда почему?…
— Потому что отсюда надо сваливать, но один я не справлюсь, а ты кажешься мне подходящим напарником. Поэтому я не стал расстреливать тебя там, в пустыне, и доставил в лагерь. Все равно я не могу больше терпеть это кошмар, а другого удобного случая может не представиться.
— Я сегодня человека убил, — почему-то вспомнил Деймос.
— В этом аду нет праведников, — отрезал гиксос. — Знал бы ты, сколько у меня грехов… Я все видел. Можешь считать это самообороной. У него все равно не было шансов. Неважно. Не будем терять время, пошли.
Машина втиснулась между двумя гигантскими карьерными самосвалами. Хеллборну показалось, что он уже где-то видел подобный шестиколесный автобус. Но вот где?…
— Как называется эта модель?
— «Большой Сахарский Комфорт», «Рено», 1925 года, — сообщил гиксос.
— Нет, никогда не слышал, — покачал головой Хеллборн.
— Я долго готовился, — продолжал новый знакомый, забираясь в кабину, — машина забита под завязку картами, оружием, водой и другими припасами. У нас в запасе несколько часов, прежде чем нас хватятся.
— Куда мы отправляемся?
— На юг. Попробуем перейти суданскую границу. В крайнем случае — ливийскую. Ты какую предпочиташь?
— Мне все равно, — равнодушно пожал плечами Деймос.
— Действительно? Мне почему-то так не кажется.
Двигатель — нет, не взревел — едв слышно затрещал, и «Большой Сахарский Комфорт» тронулся с места.
— Хватятся нас нескоро, — повторил водитель.
— Меня зовут Смит. Джон Смит.
— Да, разумеется, — ухмыльнулся альбионец. — Очень приятно.
— Можно подумать, тебя на самом деле зовут Деймос Хеллборн, — в свою очередь усмехнулся собеседник.
— Ты не поверишь, но иногда проще назваться настоящим именем, чем придумывать новое. Тем более здесь, где меня никто не знает.
— «Здесь» — это где? — уточнил собеседник.
Они были в пути уже несколько часов. Смит предложил Хеллборну подремать, но тому решительно не спалось. В свете фар не наблюдалось решительно ничего интересного — один только песок. Машина все дальше и дальше углублялась в бездорожную пустыню.
— Мы должны уйти как можно дальше от реки и населенной местности вообще, — на всякий случай уточнил очевидный план сидевший за рулем гиксос. — Нас не сразу догадаются здесь искать. Когда догадаются — мы будем очень далеко. По прямой двигаться не будем, придется постоянно петлять и запутывать следы.
— Аминь, — кивнул Деймос.
— А ты действительно уголовник? — неожиданно спросил Смит.
— Нет, мирный путешественник, — огрызнулся Хеллборн. — Но я почему-то решил, что к уголовнику здесь отнесутся лучше.
— «Здесь» — это где? — повторил Смит.
— В Египте, — не стал вдваваться в подробности Хеллборн.
— Ну что ж, ты правильно решил. А сам-то ты откуда? — поинтересовался новый товарищ. — То, что ты не англичанин — сразу ясно. Я много лет жил в Англии. И не американец, потому что американец — это я. Австралиец? Новозеландец? Южноафриканец?
— Ты не поверишь.
— А ты попробуй. Конечно, если ты не хочешь говорить… — пожал плечами Смит.
— Из Нового Южного Египта, — бросился в омут Хеллборн и буквально впился в своего спутника глазами — какова будет его реакция? Ведь он ничего не знает о здешней Антарктике — кто ее населяет, кому она принадлежит…
— НЮЕ? В таком случае — добро пожаловать в Старый Северный Египет! — хохотнул спутник. — Да, далеко ты от дома добрался. На египтянца не похож.
«Надо же, их и здесь называют египтянцами!»
— …из договорных колонистов?
— Вроде того, — неуверенно кивнул Деймос.
— Понятно.
— А что тут вообще происходит? — осмелился уточнить Хеллборн. — Гиксосы, «год ноль» какой-то, Ред Браун, развалины, каннибалы…
— Да ты совсем деревня… если не прикидываешься, конечно, — заметил Смит.
— К нам в НЮЕ новости с большим опозданием доходят, — рискнул заявить Деймос. И, как видно, правильно сделал, потому что спутник отнесся к его словам с пониманием.
— …никто не знает его настоящего имени. Одни говорят — он ирландец, Редъярд О'Брайен; другие говорят — мексиканец, Родриго Обрегон. Иные считают, что настоящее имя товарища Реда Брауна — Рудольф Брюнинг, и он австриец из Вельса. Куда менее популярна теория про американца Реджинальда Браунинга, и очень популярна гипотеза про чешского еврея Рудика Брюннера. Как бы то ни было, он встал во главе нашего движения, когда египтяне (не путай с египтянцами, брат!) и европейские колонисты свергли владычество бельгийских наследников кровавого короля Леопольда. Тогда мы были молоды, сильны и смотрели в будущее с большим оптимизмом. Надеялись построить по-настоящему новый и прекрасный мир, куда лучше, чем в советской Монголо-России или пальмирской Италии…
«И уж конечно, ничего общего с Драконской Африкой или Спиридоновской республикой», — подумал Деймос.
— Благие намерения привели нас туда, куда и должны были — прямиком в преисподнюю, — вздохнул Смит. — На убийственные поля Иалу, Aalu Killing Fields. Да ты и сам все видел. Если не все, то многое…
— «Пусть мир прогнивший уничтожен, но был триумф достоин Пирра, — пробормотал Хеллборн. — Низвергли Молоха — и что же? Воздвигли нового кумира!»
— Где-то так, — согласился спутник.
Четверо суток в пути, день и ночь, с очень короткими остановками — заправить машину или залить воду в радиатор. И снова в путь. Спали на ходу, ели на ходу. Ну, разве что для отправления естественных надобностей тоже приходилось останавливаться — на минуту-другую.
В дневные часы Смит доверял «Сахарский Комфорт» Хеллборну, как правило, сопровождая передачу руля простейшими инструкциями вроде «держи строго на юг (или запад) и никуда не сворачивай». Иногда просыпался, сверялся с ему одному понятными ориентирами на местности, давал новые рекомендации и снова засыпал. В ночные часы, насколько понимал Хеллборн, Джон Смит вел машину по совершенно фантастическим кривым линиям.
— В прежние годы я исколесил эту пустыню вдоль и поперек, — пояснил он как-то, — гонялся за бельгийскими легионерами и арабскими мятежниками. Мне еще повезло — многие мои товарищи с подобным богатым опытом теперь гниют в земле. Я вовремя успел перебраться из Авариса на Каменоломню, и товарищ Браун потерял меня из виду. Но я не мог больше терпеть и ждал удобного случая… Дождался!
— Аминь, — пробормотал Деймос и тут же заснул.
Проснулся он только после того, как под колесами «Рено-1925» что-то взорвалось, и машина опрокинулась на бок.
— Скорее, вылезай!!! — орал Джон Смит прямо в ухо альбионца, одновременно стреляя из миниатюрного автомата куда-то в ночь. — Не туда, болван! Сюда, за мной! Прячься за автобусом! Держи!