— Вы случайно не приходилось иметь дело с Леопольдом Магрудером? — живо поинтересовался Хеллборн. — Или моим шефом, адмиралом Гильбертом?
— Неоднократно, — кивнул «Рэнкин».
— Вот и мне показалось, что вы кого-то цитируете, — ухмыльнулся альбионец.
— Счастливого пути, мистер Хеллборн! — не стал спорить собеседник.
— Приятно оставаться, — буркнул Джеймс.
Над покоренной Монопланией бушевал обычный тропический ливень. Улицы города были забиты солдатами и боевыми машинами, кое-где дорогу преграждали свежие развалины. Сидевший за рулем штабного автомобиля капитан Розен то и дело извергал проклятия:
— Так мы никогда не попадем в аэропорт!
— Не беспокойся, цеппелин без нас все равно не улетит, — заметил его хладнокровный товарищ Маржерет.
— Спасибо, успокоил. Твою задницу, что на этот раз?! В чем дело, лейтенант?! — заорал Розен, опуская боковое стекло.
— Буквально одну минуту, герр капитан, — поспешил с ответом молодой офицер. — Мы только расстреляем дюжину местных вервольфов, и вы сможете продолжить путь.
— Поторопитесь, — буркнул Вальтер Розен.
— Gruppe! Achtung! Feuer!!!
ТЫЩ-ТЫЩ-ТЫЩ!
— Прекрасно, поехали отсюда, — пробурчал по-прежнему недовольный Розен.
— Стоять! — внезапно рявкнул до того спокойный Маржерет. — Куда?!
— Не беспокойтесь, я и не думал убегать, — спокойно сказал Хеллборн, когда спутники догнали его. — Я просто должен был убедиться.
Да, это она. Это милое личико в диагональных шрамах, этот расплющенный нос персидского котенка невозможно было забыть или с кем-то перепутать. Кто-нибудь еще? Хеллборн окинул взглядом лежащих у стены. Нет, с остальными трупами он раньше нигде и никогда не встречался. Покойтесь с миром. А с тобой милая, нам предстоит особенное прощание.
Джеймс оглянулся и внезапно сорвал макану с пояса ближайшего солдата. У солдатского меча было мало общего с обсидиановым оружием древних ацтеков — разве что дизайн и не совсем точное название. Современные гермексиканские маканы штамповались на военных заводах из обычной оружейной стали. Макана взлетела и опустилась — ШМЯК! Разоруженный солдат немедленно пошел блевать — странно, с чего бы это, удивился Хеллборн. Он за последние дни на всякое должен был насмотреться. Лейтенант, командовавший расстрелом, всего лишь закашлялся. Розен поморщился и ничего не сказал.
— Зачем вы это сделали? — спокойно спросил Маржерет. К нему снова вернулось хладнокровие.
— Я должен был убедиться, — столь же спокойно повторил Джеймс. — Она была из родом из могущественного племени живых мертвецов. Как и все мы, ха-ха-ха! Ее уже убили однажды, в дамской комнате ресторанчика в Касабланке, но она снова воскресла. Конечно, даже отрубленная голова не дает стопроцентную гарантию, но все-таки повышает наши шансы на успех! Ха-ха-ха!
Он поднял ее за волосы, посмотрел в остекленевшие глаза и ласково улыбнулся.
Гром и молния.
«Я человек дождя, Пати. Все было хорошо — и хорошо, что было. Встретимся на той стороне!»
Глава 45. Альбионская полночь
Трудно поверить, но всего неделю назад Джеймс Хеллборн планировал обставить свое долгожданное возвращение в Альбион как можно более пафосно и возвышенно. Например, расцеловать причальную вышку дирижабля. Или пропитанный соляркой и машинным маслом бетонный причал в конце Великого Туннеля. Но за последнюю неделю столько всего произошло, что Хеллборн даже не заметил, как оказался под куполом Фрэнсисбергского аэровокзала.
За его стенами и окнами бушевала очередная альбионская гроза. Август — последний месяц антарктической зимы, но зима в этом году выдалась на редкость теплая. Не только в Мире Уцелевших Египтянцев, но и здесь. Гром, вода, молния — и ни намека на снег, если не считать градины размером с хороший мандарин.
«Хаос, первозданный хаос», — подумал Джеймс Хеллборн, бросая растерянные взгляды по сторонам. Нет, он не имел в воду безумный ливень. — «В эти дни пал не только Фрэнсисберг. Рухнул весь наш мир, окончательно рухнул — и погрузился в первозданный хаос».
Здание аэровокзала было битком набито захватчиками. Они сидели или спали на своих рюкзаках вдоль стен; или же бродили по залам и коридорам, бряцая оружием. Белголландцы среди них были в явном меньшинстве. Солдаты всевозможных рас и неизвестных наций, они носили самые невероятные мундиры и доспехи, а про загадочные винтовки и пулеметы и говорить нечего. Ведя между собой обычные солдатские разговоры, они пользовались английским, немецким, голландским языком; иногда — совсем непонятными наречиями или диалектами; но чаще всего — латынью. Грубой и варварской, но легко узнаваемой и донельзя понятной. В прежние времена ее так и называли — «солдатская латынь». Апсаки? Римляне? Нет, ни те и ни другие.
Битых два часа проторчал Хеллборн в аэропорту, прислушиваясь к солдатским разговорам, пока его конвоиры пытались выяснить, как три порядочных мексиканских офицера могут попасть на борт корабля, идущего на Южный полюс. И пугающее знание открылось ему…
— Красивая, чистая война!..
— Погоди, это только первый город. Вот когда пойдем в глубь континента…
— Все лучше, чем вонючие тропические джунгли!
— Это точно!
— Девушки так себе, бледные как одна…
— …хорошо платят, даже отлично.
— …поселиться после войны, голландским колонистам обещают льготы…
— …вот, как сейчас помню, когда мы разгромили Пломбир-ле-Норд…
— …даже на Аляске было тяжелее.
— Аляска? Где это?
— Так называлась северо-западная Трансмарина в мире сибирских диадохов…
«Хаос, Вавилон, Содом и Гоморра», — думал Джеймс Хеллборн.
Горацио Брейвен говорил правду — бесконечное множество миров. Белголландцы нашли дорогу в еще один. Но та планета не была разделена между дюжиной-другой враждующих империй, как Земля или Спекуляция. Тот мир представлял из себя огромный лагерь головорезов и наемных убийц, гигантскую биржу труда для иностранных и инопланетных легионеров. Никакой особенной платы наемники не требовали — золото, серебро, драгоценные камни. Все это белголландцы смогли предоставить. Сколько солдат они наняли на той планете? сто, двести, триста тысяч? Так или иначе, они отлично сражались и не боялись умереть. Фрэнсисберг пал. Альбионские защитники не могли устоять перед таким количеством врагов и отступили вглубь материка.
Что ж, еще как минимум дюжина антарктических оазисов по-прежнему принадлежат Альбиону. Но что будет завтра?…
— Завтра мы получим место на дирижабле, идущем в Скоттенбург, — сообщил вернувшийся капитан Вальтер Розен. Маржерет все это время стоял рядом с Хеллборном и изображал равнодушие. — Надо найти, где переночевать. Интересно, в этом паршивом городке осталось хоть одно свободное место или белголы все конфисковали?
— Раздобудьте транспорт, а уж я отыщу вам такое место, — наконец-то заговорил Джеймс Хеллборн.
Транспорт раздобыли на удивление легко и быстро.
— Свободный городской патруль, — охотно объяснил им веселый командир шестиколесного броневика. — Поэтому могу доставить вас куда угодно — мне все равно куда ехать.
— Ну так поехали, — кивнул Джеймс. — Я буду указывать вам дорогу.
Это оказалось не так-то просто. Падение столицы, дубль два. Запруженные улицы и свежие развалины. Но вроде никого не расстреливают. По крайней мере, на протяжении этого маршрута.
— Вы сами местные, парни? — поинтересовался наемник.
— Нет, мы из Гермексики, — начал было Розен.
— Он не это имел в виду, — перебил товарища Маржерет. — Местные. Это наша планета.
«Тайна, известная сотне человек? — подумал Хеллборн. — Вряд ли. Скорей всего, после падения Фрэнсисберга это уже не тайна».
— Скучно тут у вас, — заметил инопланетный легионер. — Вот, как сейчас помню…
— Откуда родом, товарищ? — перебил его Джеймс.
— Беовульф, — наемник указал на свою наплечную нашивку.
— Это планета? — уточнил альбионец.
— Это упадочная колониальная империя, — рассмеялся собеседник. — British East Oceania with United Lemurian Federation. BEOWULF.