За окном проглядывало солнце, дождь прошел. Здравствуй, день! Накинув шелковый халат, она быстро спустилась вниз. В доме было почти темно, он неохотно и медленно просыпался. Осторожно спускаясь по лестнице, она заметила только одинокую догорающую свечу в серебряном подсвечнике, стоящую на краю деревянной узкой полки возле входной двери.
Не было видно ни одного слуги. Решив в первую очередь позавтракать, девушка сразу направилась в кухню. Не было смысла будить кого-либо, она и сама могла справиться. Кроме того, в это время в кухне кто-то наверняка должен быть. И вправду, открыв двери, она увидела Оксану и двух мальчишек-помощников. Еще одна девочка появилась секунду спустя, неся из кладовой небольшую плетенную корзинку с краснобокими яблоками.
- Мисс Катерина, вы как всегда рано, - одобрительно кивнула Оксана, называя Катю на малороссийский манер Катериной, как звали девушек в Мотроновке, селе, откуда была родом кухарка. Катю всегда смешило это нелепое сочетание английского «мисс» и малороссийского «Катерина», но Оксана умела готовить такие потрясающие кренделя и пышки и сейчас раскладывала их на блюде, что «мисс Катерина» поспешила к длинному дубовому столу посреди теплой кухни. Даже мисс Беркли, их английская кухарка, не пекла такие потрясающие булочки, хотя мастерица была знатная.
У Кати слюнки потекли от предвкушения. В кухне пахло выпечкой, шафраном и чем-то сладким. Оксана знала, какими блюдами побаловать каждого члена семьи, и всегда старалась приготовить именно то, что они хотели есть в то или иное время суток.
- Спасибо, Оксана, - поблагодарила Катя, приступая к завтраку. Все в их доме знали, что она терпеть не могла есть в одиночестве, поэтому предпочитала есть скорее в шумной кухне, чем в тишине и одиночестве большой помпезной столовой князя Белозерского, увешанной старинными картинами и гардинами, которые почти не пропускали дневного света.
- Госпожа, вам следовало бы немного поспать. Ведь вчера свечи в вашей комнате горели до самой полуночи, - укорила Катю добродушная женщина, обращаясь к ней уже так, как было принято для прислуги, а не на английский манер. Оксану родители Кати привезли из Гатчины от бабушки, после того как обосновались в Одессе. Она была их крепостной, вернее, дочерью крепостной кухарки Марьяны в семье Белозерских, от матери научилась всяким кулинарным премудростям, а после смерти Марьяны уже сама стала годить своим хозяевам. И так уже больше тридцати лет, поэтому всегда чувствовалась ее искренняя преданность в отношении всех членов большой семьи Белозерских, ведь своей семьи у Оксаны не было. Каждого члена семьи князя она считала по-своему родным и относилась соответствующе к ним. Даже знала предпочтения в еде самых дальних родственников семьи Белозерских.
- Мои родители еще в спальне?
Оксана, стряхнув невидимые крошки с фартука, добродушно усмехнулась. Улыбка осветила ее морщинистое лицо:
- Да, госпожа. Ваши батюшка с матушкой вернулись только-только, прямо перед самым рассветом. Вы ведь знаете, как поздно заканчиваются эти приемы!
- Поздно? – теперь настала очередь улыбаться Кате. - Я бы сказала, что чрезмерно рано, - и прыснула со смеху. Заметив, что Оксанины помощники тоже улыбаются ей, Катя почувствовала себя еще лучше.
Помощники Оксаны улыбнулись. Значит я сказала то, что им было понятно, да еще и с юмором.
Я очень стараюсь, чтобы моя речь была понятна и доступна простым людям, с которыми я общаюсь.
- Госпожа, почему вы вчера не поехали на вечер с князем и княгиней? - спросила Оксана с линейной прямотой. Кухарка уже три года жила в Одессе после переезда из Гатчины от старой княгини. Южный воздух сделал ее более свободной в обращении с хозяевами.
- Оксана, я же говорила. У меня очень болела голова, - ответила Катя, отведя взгляд, и натянуто продолжила: - и я не могу поехать туда и всем испортить вечер кислой физиономией и напоминаем о том, что мне так плохо. Все вокруг будут якобы жалеть, а в уме перебирать возможные причины моей слабости.
Нет! У меня не болела голова. Я просто ждала дождь. Захотелось окунуться в воспоминания.
А эти бесполезные нудные вечера не для меня. Хотя лет пять назад я еще мечтала о том, каким он будет, мой первый бал! Конечно, мамина портниха, мадам Бувье, постарается на славу – недаром к ней выстраивается очередь на полгода вперед. Мадам Бувье – француженка и этим все сказано! Это первое бальное платье, до мельчайших деталей прорисованное в Катиной голове, было ее первой по-настоящему взрослой мечтой. А вы знаете, как умеет мечтать по-взрослому тринадцатилетняя девочка? Если нет, тогда вы знаете в этой жизни не все. Первое бальное платье должно быть обязательно бледно-фиолетовым, с кружевами и открытыми плечами по-взрослому, и со шлейфом. Нет-нет, он не мешает, он крепится к маленькой пуговке на левой перчатке и облаком окутывает свою хозяйку в танце. Ведь ее обязательно пригласят на танец, первый танец в ее жизни. И это будет не отец или дядя, а какой-то лорд. Девочка в тринадцать лет твердо знает, что это будет обязательно лорд. А потом ее представят королеве…