Кожа Авы была таким контрастом под его руками; мягкая, нетронутая бледная кожа к его собственным большим и мускулистым рукам, покрытым татуировками. На ум пришли Красавица и чудовище; у нее было примерно столько же дел здесь, это факт. Что бы она ни говорила, Джеймсон все еще чувствовал некоторую вину за то, что толкнул Аву на это, зашел слишком далеко в этой игре, чтобы проявить ее мятежную сторону. Если она когда-нибудь пожалеет об этой татуировке, он никогда себе этого не простит. Кроме всего прочего, присутствие девушки на его столе возбуждало невероятно.
Обычно Джеймсон был весь в делах, когда работал с клиентом — мужчины, женщины, не важно. Но прикосновение его рук к Аве подействовало на него так, как никогда. Чувствуя ее теплую кожу под своими пальцами, даже в перчатках, Джеймсон чувствовал, как тепло исходило от девушки. Ее женственность нельзя было не заметить. Было что-то очень эротичное в том, как его руки метили ее кожу — метили девушку своим искусством. Это было первобытно, как будто он каким-то образом отмечал ее как свою. Такого чувства Джеймсон никогда раньше не испытывал.
Зная, что Ава наблюдала за каждым его движением, Джеймсон чувствовал себя еще более возбужденным. Осознание того, что она доверяет ему свое тело, особенно после возникшей между ними вражды, говорило о многом, и он не принимал это всерьез.
Стараясь сохранить свой профессионализм, Джеймсон попытался выбросить из головы бесконечный поток грязных мыслей.
Еще через час Джеймсон, наконец, выключил свою машину, отложил ее в сторону и начисто вытер рисунок. Он протянул Аве ручное зеркальце.
— А ты как думаешь?
Она взяла его и посмотрела. Хотя рисунок был всего около восьми дюймов в длину, он был ошеломляющим. Яркие цвета поднимались по изгибу ее бедра.
— Это прекрасно. — Ее глаза внезапно остекленели от слез, когда она подумала о своей сестре.
Джеймсон схватил коробку с салфетками и протянул ей.
— Вот, детка.
Ава выхватила одну из них.
— Мне очень жаль. Я не ожидала такой реакции.
Джеймсон ухмыльнулся.
— Обычно я не получаю такой реакции от цветов.
Ава промокнула глаза и попыталась рассмеяться.
— Думаю, что нет. Спасибо, Джеймсон. Это прекрасно.
— Всегда пожалуйста, — спокойно ответил он.
Они уставились друг на друга, оба понимая, что враждебность исчезла, и теперь они оба также поняли, что они вроде как нравились друг другу.
Глава 19
Ава подошла к входной двери. Было уже поздно, когда она, наконец, вышла из салона со своей новой татуировкой. Ее закрывала повязка, спускавшаяся вдоль бедра. Порывшись в сумочке в поисках ключей, она не заметила вандализма, пока не оказалась на крыльце и не протянула руку, чтобы вставить ключ в замок. Ава ахнула, когда увидела свою дверь.
Ярко-красным спреем на двери было написано слово «шлюха.
Ава тут же посмотрела по сторонам в поисках кого-нибудь, кто бы наблюдал за ней. Кто мог это сделать? Может быть, это та сумасшедшая девчонка, которая преследовала Джеймсона, та, что плеснула ей в лицо выпивкой? Ава видела, что это ее стиль. Или, может быть, тот страшный байкер, которого она видела на углу, и который подошел к ее машине. Но почему-то она не могла представить себе, чтобы он возился с граффити. Мужчина больше походил на человека, который появится у ее двери, когда она будет дома, а не нацарапает на ней вульгарное послание.
А как насчет доктора Эштона? Он, казалось, сошел с ума, когда она заменила его. И отреагировал так гневно. Способен ли он на такое? Ее мысли метались в тысяче направлений, пытаясь понять, кто мог это сделать.
Ава снова огляделась и поспешила внутрь.
Войдя, она захлопнула дверь и задвинула засов. Прислонившись спиной к дереву, Ава включила свет и оглядела комнату. Она не видела ничего необычного, и было очень тихо. Достав из сумки мобильник, девушка набрала номер сестры.
— Привет, Ава. Как сегодня на работе? — в наушнике раздался веселый голос ее сестры.
— Стеффи, кто-то испортил мою входную дверь.
— Что? Как же так?
— Они из баллончика написали слово "шлюха" ярко-красным цветом.
— О, Боже мой! Ты позвонила в полицию?
— Я только что вернулась домой.
— Приезжай сюда. Я не хочу, чтобы ты была там одна. Я серьезно, Ава.
— Я в порядке.
— Ты знаешь, кто это сделал?
— У меня есть пара идей.
— Я приеду, и мы поговорим об этом. Я буду через пять минут.
— Тебе не нужно этого делать.
— Да, я еду.
Через пять минут Ава открыла дверь, услышав, что ее сестра остановилась и ждет на крыльце. Подошла Стеффи с пакетом, в котором лежал целый галлон мороженого. Она была в спортивных штанах, шлепанцах и мешковатой рубашке, ее волосы были собраны в узел.
— Срань господня, — прокомментировала она, глядя на вандализм.
— Я знаю. Это плохо. Давай, заходи внутрь.
— Мы можем покрасить ее завтра, — предложила Стеффи, следуя за Авой, направляясь прямо к кухонному столу, чтобы сесть.
Ава сидела напротив нее с двумя ложками, подложив ногу под ягодицу. Передав одну ложку сестре, девушка зачерпнула ложку мороженого прямо из коробки.
— Так, выкладывай. Как ты думаешь, кто это сделал?
Ава рассказала ей о тех трех случаях, о которых она подумала.
Стеффи, нахмурившись, вытащила ложку изо рта.
— Подожди минутку... вернись назад. Почему ты не рассказала мне об этом байкере или этой девчонке-сталкере?
— Я не хотела, чтобы ты волновалась. — Ава избегала смотреть сестре в глаза, и взяла добавку.
— Ну, теперь я волнуюсь, — выпалила Стеффи, ее брови изогнулись дугой.
Ава воткнула ложку в галлон и оставила ее там, глядя в окно.
— Ненавижу, когда не знаю, кто это. Теперь я буду подозрительно относиться ко всем, кто косо на меня смотрит.
Стеффи указала ложкой на Аву.
— Это должен быть кто-то, кого ты разозлила. Я думаю, ты права, это один из тех трех. Но неужели ты думаешь, что доктор Эштон опустится до такого? Я имею в виду, он никогда не казался мне мстительным типом.
Ава перевела взгляд на нее.
— Ты не видела, как он был взбешен прошлой ночью. Как будто я лично пренебрегла им. Он вел себя как отвергнутый любовник, что просто смешно.
— Это так странно. — Стеффи скорчила гримасу, взяв еще одну ложку мороженого.
— Я ведь знаю, правда?
Стеффи помахала ложкой в воздухе, покачивая головой взад-вперед.
— Ты просто никогда ничего не знаешь о людях. Самые кроткие могут быть теми, у кого поехала крыша.