Мой работодатель думает, что сейчас я забочусь об умирающем родственнике. У меня осталось меньше пятидесяти дней на это маленькое приключение. Если я задержусь, то потеряю работу, а мне она очень нравится. И мне нравится моя жизнь. Я люблю свою квартиру в Куала Лумпуре, и хочу вернуться ко всему этому, но не раньше, чем закончу свое дело.
Мне и Миннеаполис тоже нравится, но я с радостью отсюда уеду. Здесь слишком много воспоминаний о Мэг. А может быть я должна хотеть остаться, чтобы вспоминать ее и думать, будто могу столкнуться с ней в любой момент? Я не знаю, что значит испытывать чувство утраты, поэтому не понимаю, чего я должна ожидать или даже желать.
Я отношусь к такому типу людей, который не сильно беспокоится о том, что будет, даже при подобных обстоятельствах. Если я потеряю работу, то продам квартиру в Малайзии и перееду в Нью-Йорк. Мне всегда нравился Манхеттен. Возможно, что сумасшедшее сердцебиение этого города смогло бы заменить энергетику Мэг, которая позволяла мне чувствовать себя живой. Здесь мелодрамы разыгрываются на каждой улице и на каждом этаже каждого здания. Мне полезно жить в окружении таких эмоций.
Куала Лумпур тоже из таких городов, но я не владею малайском достаточно, чтобы погрузиться в его атмосферу. В Миннеаполисе хорошо летом, но зимой он пустеет. У меня слишком много льда внутри, чтобы жить в темноте и холоде.
Сегодня я не сталкиваюсь со Стивеном в комнате отдыха и начинаю беспокоиться, что не вызвала у него интерес. Когда он присоединяется к руководителю отдела за стол в двух рядах от меня, я рассеянно снимаю кардиган и играю с пуговицей на вырезе моего платья. Отстегиваю, застегиваю. Отстегиваю, застегиваю. Кончиками пальцев касаюсь голой кожи. Опускаю их ниже. Когда поднимаю взгляд, он смотрит на меня, и я, сглотнув, улыбаюсь, опускаю лицо от стыда.
Несколько мгновений спустя я смотрю на него из-под ресниц. Стивен подмигивает мне. Я позволяю ему увидеть, как хихикаю.
В целом, это достойное шоу. Надеюсь, оно сработает.
Я работаю до пяти тридцати, а потом возвращаюсь домой, в свою темную квартиру. По соседству со мной живет одинокий отец, на плечи которого три дня в неделю ложится опека его детей. Иногда мне нравится слышать через стенку их визги и смех. Сегодня же они в восторге от похода в магазин, где выбирали костюмы для Хэллоуина, и я ненавижу их за то счастье, которое они испытывают, и за мои воспоминания.
На наш второй университетский Хэллоуин Мэг заставила меня нарядиться, а ведь делать это мне надоело еще лет в десять. Она была сексуальной медсестрой. Я — сексуальной учительницей. Весь смысл костюмов был в их эротичности, и это сработало. Той ночью у меня был секс, а подруга встретила парня, с которым у нее завязался роман. Кажется, того парня звали Кевин. Он был хорошим студентом, и мне нравился. Их отношения длились три месяца.
Мэг всегда влюблялась быстро и сильно. Я не мешала ей. Моя роль заключалась в том, чтобы быть рядом и поддержать в тот момент, когда все развалится. Я помогала пережить это время и начать двигаться дальше. Ее роль в моей жизни состояла в том, чтобы побуждать меня дать каждому парню шанс. Он красавчик. Ты ему нравишься. Он такой милый. Большинство моих свиданий в колледже были для того, чтобы ее развеселить. Попробовать самой как она. Мне нравилась физическая близость, секс, но мои отношения никогда не заходили так далеко, чтобы я могла открыться другому человеку.
Зачем мне это надо? Люди причиняют боль. Даже хорошие люди поступают так с теми, кого любят. Мы все делаем кому-то больно, потому что так уж устроены. Большинство из нас не злые, а просто глупы, испорчены и не отличаются чуткостью. Мэг думала, что зло стоит той доброты, которая приходит вместе с ним. Многие согласны с этим. Такое убеждение помогает им держаться на плаву.
А что поддерживает меня? Я не знаю. Маленькие радости, наверное. Кофе. Шоколад. Конкуренция. Шелковые платья. Горячая ванна в холодный день. Победа. Удовлетворение от того, что я могу добиться в жизни всего, чего пожелаю.
О, и прямо сейчас, моя ненависть к приглушенной болтовне маленьких детей за моей дверью. Я закрываю глаза и представляю, что это дети Мэг, а не чужие.
Она хотела детей. Хотела мужа, белый заборчик и качели во дворе, а я хотела все это для нее. Она была бы удивительной матерью, была бы переполнена любовью и вниманием. Мэг украшала бы дом к каждому празднику. Она бы пекла печенье и не переживала, что детишки перепачкались кондитерской обсыпкой и глазурью.
И она никогда не исчезала бы сразу на три дня, чтобы потусить в казино со своими друзьями. Она никогда не оставила бы свою дочь одну дома, если у малышки болело горло и была такая высокая температура, что девочка видела в галлюцинациях экзотических животных. Она бы никогда не позволила незнакомым мужчинам снять у нее комнату.