Лорел Кей Гамильтон
Джейсон
Анита Блейк – 23
Перевод: StavroS, Stinky и Tammy1976
«Вы либо способны наслаждаться болью с упоением, либо нет. Если способны, то вам можно
не объяснять, какой это кайф, а если нет - то никакие разговоры не заставят вас увидеть во всем
этом смысл.»
Но порой приходится объяснять необъяснимое, особенно, если любовь вашей жизни или поймет
вас наконец, или покинет. Джейсон Шуйлер - один из лучших друзей Аниты Блейк и любимых
оборотней с определенными привилегиями. Джей-Джей - его дама сердца, возлюбленная из детства,
танцовщица одно из ведущих балетных трупп Нью-Йорка. Она воспитана, красива, и тоже сходит
по нему с ума. Ни один из них не сторонник моногамии, так что может пойти не так?
Джей-Джей ярая бисексуалка, отдающая предпочтение женщинам. Она собирается и дальше
спать с девушками, потому что Джейсон не в состоянии удовлетворить эту ее потребность. Она
в свою очередь не может удовлетворить потребность Джейсона в жестком сексе и связывании.
Джей-Джей не понимает, почему Джейсон не может найти кого-то еще, чтобы получить то, что
не может дать она, и Джейсон просит Аниту помочь ему объяснить.
Анита же испытывает трудности в своих отношениях с единственной любовницей Джейд. И
Джейсон полагает, что Джей-Джей могла бы помочь Аните решить проблемы с ее девушкой. С
поддержкой других возлюбленных в жизни Аниты, она нехотя соглашается, и Джей-Джей
собирается прилететь в Сент-Луис за приключением, которое никто из них не забудет.
Мы должны быть готовы расстаться с жизнью,которую планировали, чтобы принять жизнь,
которая нас ждѐт. Старую кожунужно сбросить, чтобы возникла новая.
Джозеф Кэмпбелл
Глава 1
Джейсон Шуйлер, один из моих лучших друзей и любимых оборотней, стоял на кухне,
освещенный утренним солнечным светом. Его желтые волосы мерцали, создавая вокруг его по-
мальчишески симпатичного лица нимб из солнечного света, но так как я смотрела в его невинные,
нежно-голубые глаза, я знала, что дьявольские рожки более в его стиле, и невинность была только
способом описать глаза, а не его самого. Он был не по годам развитым парнем и его основной
работой по-прежнему были помощник управляющего и стриптизер в Запретном плоде. Его
безрукавка и шорты для бега демонстрировали, что он поддерживает тело в хорошей физической
форме, необходимой для работы, но не это делало нимб неуместным. Он был безрассуден, черта
характера, которая была настолько сильной, что он совсем не мог сопротивляться ее порывам…во
всем. Если ситуация становилась напряженной, ему приходилось сопротивляться, чтобы не
отпустить язвительнуюреплику в самый неподходящий момент; с тех пор как у меня стало также, в
наших с ним отношениях это стало для нас одним из того, что нас сблизило. Он и я, оба имели
склонность тыкать палкой барсука из пословицы, пока он не выскочит из норы и не попытается
съесть нас. Мы оба научились за эти годы усмирять эти побуждения и стали намного счастливее,
держа эту часть под контролем, но Джейсон все же сохранил нечто дьявольское в улыбке и озорной
блеск в глазах цвета весеннего неба.
Я откинула густые черные локоны от лица; как правило они падали обратно на щеку, но иногда
все-таки получалось. Я сидела за кухонным столом в длинном шелковом халате, потягивая кофе и
наблюдая за его улыбкой. Либо он наслаждался тем, что вытащил нас из кровати в такую рань, либо
прятался за улыбкой. У многих из нас была своя версия непроницаемого лица, у Джейсона же это
была обычно ухмылка, но он постоянно то улыбался, то смеялся, то ухмылялся – все, что связано с
улыбкой было его камуфляжем.
Я поправила полы пеньюара так, чтобы он больше прикрывал грудь, не потому, что Джейсон
раньше не видел меня обнаженной, но потому, что я хотела с ним поговорить как друг, а не
дежурный партнер по сексу, и так светить грудью казалось неуместным. Было немного сложновато
спать с тем, кто всегда был просто твоим другом и никогда не был бойфрендом, тонкая линия
баланса, проходящая между настоящей дружбой и «Эй, крошка».
- Мы все работаем по ночам, Джейсон; что было настолько важным, что ты заставил нас встать в
такую рань?
Его ухмылка стала шире, он шагнул вперед, и я смогла увидеть прямые светлые волосы без
солнечных спецэффектов. Джейсон снова подстриг волосы коротко, в бизнесменском стиле. Он был
одним из немногих мужчин, которых я знала, кому действительно лучше было с короткими
волосами. Казалось, этоделало его лицо более открытым и помогалоувидеть, что онбыл вполне
красивым малым, когда не паясничал или не заставлял тебя выходить из себя, хотя, если честно,
последнее уже встречалось редко. Я встретила Джейсона, когда ему было девятнадцать лет; теперь в
двадцать пять он был взрослым мужчиной. Я была старше него только на пять или шесть лет – в
зависимости от времени года, наши дни рождения то добавляли, то убавляли год к разнице между
нами. Двадцать пять и тридцать лет –разницы практически никакой, а вот когда девятнадцать и
двадцать пять –она более значительна.
- Давай подождем всех остальных, - сказал он, отпив свой кофе.
На самом деле Джейсон много кофе не пьет; он потягивает его и в конечном счете поставит его
на стол наполовину выпитым и холодным. Так как мы мололи наши собственные кофейные зерна и
использовали для этого отличную кофеварку Френч-пресс - это была пустая трата хорошего,
горячего кофеина. Я запихала в себя третью чашку кофе, заставляя себя мириться с необоснованным
энтузиазмом Джейсона, когда в кухню вошла Зависть. Ее рост был пять футов одиннадцать дюймов,
и она была выше Джейсона и меня. Я была пять футов три дюйма, он – пять футов четыре дюйма.
Она расчесала свои густые, длиной почти до плеч белокурые волосы, но косметики на ней было не
больше, чем на мне. Ярко выраженные скулы лица казались незаконченными без макияжа, на
мгновенье позволяя увидеть в ней пятнадцатилетнюю девушку, вместо рано повзрослевшей
женщины в двадцать с небольшим. Она набросила на себя мужскую футболку на несколько размеров
больше, на мне бы она висела до середины бедра или даже до колен; ей же она только едва
прикрывала задницу, так что когда она неслышно вошла босиком в комнату, то казалось, что она
состоит целиком из длинных золотистых ног.
Она была всем тем, чем я хотела быть, когда была маленькой девочкой: высокой блондинкой
скандинавского типа, похожей на моего отца и мачеху, и сводную сестру, и единокровного брата, и...
Но я примирилась с наследием моей матери – мексиканки, от которой мне достались черные локоны
и темно-карие глаза, и даже смогла признать, что моя кожа бледнее, чем у Зависти и загар на нее
ложиться лучше, что было несправедливо. Она моргала бледно-голубыми тигриными глазами в