— Как только мы отойдем на сотню метров, — приказал Кайл пилоту, — поднимай свою колымагу в воздух и гони в каком угодно направлении, только подальше отсюда.
— К ч-черту! — замотал головой тот. — Через п-пару минут здесь будут хозяева. Или ВВС. Или и те и другие. И первое, что они сделают, это расстреляют машину. Надо убираться.
— Ну, может, парень и прав, — согласился Сухов, выволакивая летчика за ворот. — Давайте, ребята, ходу отсюда, ходу. Мы — туда, а ты — в-о-о-н в том направлении, парень. И лучше тебе не оборачиваться.
Но у них уже не было времени далеко уходить от слегка покореженной при посадке «мурены» — ни на сто метров, ни даже на пятьдесят. Гул моторов уже повис над степью и над крутыми каменными стенами каньона. Пятеро запрокинули головы, выискивая в небе прилетевшие по их души валькирии на реактивной тяге. Пилот не стал останавливаться, вжав голову в плечи и не оборачиваясь, он продолжил бежать туда, куда показал ему Павел. А сам Сухов с трудом оторвал взгляд от полуденного, знойного неба и повернулся к тому, кто почти незримо стоял у него за спиной.
— Ну, — сказал он тому, — снова твой выход. Наверное, последний. Коронный. Справишься?
Демон не ответил ни слова. Он уже выполнял приказ. Из призрачного подобия человеческой фигуры становился чем-то иным. Столбом незримой, почти пыльной тьмы, закрученной невидимым смерчем. Смертью, воплощающейся в стремительно растущую в небо колонку раскаленного, пропитанного тьмой воздуха. Ветром.
— Пошли! — скомандовал Павел. — Туда — вниз. В укрытие какое-нибудь. Сейчас здесь будет жарко.
Никакого настоящего укрытия достичь они не успели, только спустились по откосу десятка на два метров в ущелье. Погоня шла на небольшой — километр, не больше — высоте, так что первый из транспортников выскочил в пространство над их головами неожиданно, как черт из коробки. И Ветер Смерти встретил его первым. Все решилось в считанные мгновения. Должно быть, Демон умел и это: заставлял детонировать боеприпас противника.
Пятерых, не успевших далеко спуститься по пологому каменному склону, взрывная волна бросила лицами в мелкий щебень. Они еще не поднялись на ноги, когда рванул, прямо над гулкой пропастью каньона, второй транспортник.
И наступила тишина.
Треск, шипение, взрывы, которые сопровождали падающие с неба, осыпавшиеся по склонам в пропасть пылающие обломки двух залпов фейерверка смерти, — не в счет. Тишина все равно царила в этом заколдованном Мире на границе пропитанной зноем степи и окутанных мраком ущелий каньона. И в тишину эту постепенно возвращались вечные звуки степи и ущелий: клекот гром-птиц в вышине и неровное всхлипывание речки далеко на дне ущелий.
Молча, отряхивая с себя каменную крошку, они спустились еще на десяток-другой метров и тут, не сговариваясь, остановились вокруг нависшего над склоном валуна.
Нигде не было и следа ушедшего своей тропинкой пилота. Может, его малой пылинкой смахнуло в пропасть, а может, все продолжал он свой бег куда-то к доставшейся ему не очень веселой судьбе.
— Как рука? — глухим, снова обретшим мальчишескую хрипотцу голосом спросила Цинь у Тома.
Тот взглядом показал, что все в порядке. Действительно, магия Джея свела почти на нет работу пули автоматического карабина.
Способности, дарованные им Джеем, были еще у них.
И с ними был Демон.
Он вернулся — стал собираться, концентрироваться из мглы, которая теперь — даже в самый ясный полдень — навсегда была с ними. Стал почти различим в своем вновь обретаемом человеческом обличье. Занял место в их круге напротив Павла.
— Ты свободен, — сказал Демону Сухов. — Совсем свободен. Теперь исчезни навсегда.
Кажется, Демон усмехнулся. Как может усмехаться мглистая тьма.
— Это не тот приказ, который я могу исполнить, хозяин, — ответил он. — Я — твоя Судьба. Судьба Воина.
— Я не буду Воином! — Павел резкими движениями освободился от тускло блестящей цепочки талисмана, протянул ее перед собой, словно предлагая исчадию Джея забрать этот Знак.
Но Демон не пошевелился, и цепочка, змейкой скользнув между пальцами Сухова, упала на выщербленную поверхность камня.
— Я не Воин Империи, и ты свободен от меня, — повторил Павел.
— Воин ты или нет... И выполняешь ты свою волю или чужую... Ты не можешь знать этого. И я не могу, хозяин. Помни, что я — это ты, а ты — это я. Навсегда, — бесцветным голосом ответила его Судьба, воплощенная в призрачный мрак.
Некоторое время они молчали. Зной струился над скалами каньона. И мгла кралась по его дну.
— Тогда просто исчезни, — устало вздохнул Павел. — Уйди. До тех пор, пока я не позову тебя.
И Демон выполнил приказ. Перестал быть с ними. Как всегда, призрачно и незримо. Словно и не было его никогда в круге у камня.
Марика тряхнула головой, отводя наваждение. Потом сняла и положила на камень рядом с талисманом Павла свой Знак. И Кайл бросил рядом свой. Том — свой. Последней сняла тусклую цепочку Цинь. Поднесла к лицу, словно пытаясь вдохнуть что-то, заключенное в древнем Знаке. Потом резким движением положила, почти бросила его в кучку, и, шагнув в сторону, отвернулась.
Как ни странно, они больше не торопились. Никуда. Словно не их искали по всей планете разведслужбы Республики, Федерации и пара неплохо оснащенных криминальных контор.
Они подобрали пакеты сухого пайка, фляги с питьевой водой из резервного бачка «мурены» и тут же у камня на краю обрыва устроили что-то вроде военного совета. Точнее, просто беспорядочный обмен мыслями, прерываемый глотками из фляг и торопливым прожевыванием кусков НЗ, напоминающих собачий корм.
— Все, — по-прежнему не глядя ни на кого, сказала Цинь. — Нам никуда не деться. Все наши разговоры тогда, ночью, — сплошная глупость. У нас ничего не остается, кроме той дорожки, по которой нас хочет увести декан.
— Я не могу отделаться от чувства, что совершаю предательство. — Том нервными, ставшими вдруг непослушными пальцами вытащил из нагрудного кармана жесткий прямоугольник жетона-идентификатора.
Два герба — Федерального директората и Управления расследований — укоризненно мерцали на его пластике. Том медленно, словно первый раз в жизни увидев этот предмет, поворачивал жетон перед глазами.
— Но... — Лицо его нервно дернулось. — Но, похоже, из этой игры нельзя выйти, не предав хоть кого-нибудь.
— Наверное, хотя бы самих себя нам не надо предавать, — тихо сказала Марика.
— Мне кажется, — Том не отводил глаз от своего идентификатора, — мне кажется, что это была бы очень плохая услуга людям — свести их с Джеем через этот коробок. Если бы... Если бы я знал кого-то, кто был бы достаточно мудр и осторожен для того, чтобы не стать самому игрушкой давно сгинувших Предтеч и все человечество не превратить в такую игрушку... Но кругом — только секретные службы да тайные академии. Комплексы и генералы.
— Те, кого называют «люди Джея», хотели обрести именно ту мудрость и ту осторожность, о которых ты говоришь, — вздохнул Кайл. — И даже, быть может, обрели ее. Только вот кажется, что за это приходится платить. Тем, что перестаешь быть человеком.
— Куда ни кинь — всюду клин, — подвел итог Сухов. — Оттуда — Древние Империи со своими нелюдскими проблемами. Отсюда — родные Комплекс со Спецакадемией, тоже еще та компания. Они свято убеждены в своей правоте. Им даже в голову не приходит, что и армиям, и промышленным комплексам так же опасно играть с Джеем в его игры, как и простым смертным. Даже еще опаснее. Одно дело, если Джей превратил в Боевую Пятерку горстку людей, случайно напоровшихся на Ларец, а другое, совсем другое, когда он затянет в игру целую систему — такую, как армия, Спецакадемия, Комплекс. Он все человечество сможет проглотить, превратить в новое воинство Сгинувших Империй. На замену им. Нет у нас другой тропинки, кроме той, которую предложил Кайл.
Том молча бросил свой жетон поверх пяти Знаков. Словно покрыл карты козырем.
— Одного я не пойму, — сказал он больше самому себе, чем другим. — Почему Джей не уничтожил нас, когда мы... решили отречься. И никого не лишил Дара. Может быть, мы продолжаем делать то... То, что он от нас хочет?