- Он застрелил дядю Ваню, начальника…
Витю словно током передёрнуло. Что сейчас с мамой, жива ли она? Он прибавил скорости, Стенька не отставал от него.
- Запрещённый поворот, - задыхаясь, выкрикнул Витя.
- Чушь всё это, бежим скорее!
Дорога плавно сворачивала правее, открывая взору длинную дорогу в глубь леса, которая в конце сужалась и превращалась в маленькое тёмное пятнышко. «Где-то там люди встречали призрака с верёвкой на шее», - с трепетом размышлял Витя. Странно, но он не чувствовал страха, скорее, он был бы даже не против, если бы сейчас из зарослей вышел синий мертвец и встал на его пути. Оказывается, страшная история поэтому и называется так, чтобы пугать несмышлёнышей, которых иногда сложно удержать на месте.
Ноги еле волочились по дороге, ребята всё чаще переходили на шаг. Пот струился ручьями по их измождённым лицам.
- Ты как? – спросил Стенька.
- В порядке, а ты?
Стенька показал большой палец, что означало «всё хорошо», ребята ускорили шаг и снова побежали. Вдруг Стенька резко остановился и выкинул в сторону руку, в которую врезался Витя.
- Ну ты чего? – взорвался было он, но тут же притих, проследив глазами в направлении взгляда Стеньки. Из зарослей торчала задняя часть УАЗика, почти полностью прикрытая размашистой еловой веткой. Мальчишки не шевелились, они прислушались, но только далёкое щебетание птиц над их головами нарушало тишину леса.
- Видишь, там, в зарослях? – Спросил Стенька, указывая на примятую траву и сломанные ветки деревьев. Витя пригляделся и кивнул головой.
- Вижу, бежим скорее!
Стенька успел схватить его за майку, пока он не исчез в зарослях тайги.
- Подожди минуту.
Стенька зашёл в лес, через несколько секунд он вышел обратно, волоча за собой большую старую ветку, покрытую зелёным мхом. Он положил её поперёк дороги и отряхнул ладошки.
- Всё, теперь идём.
Ребята осторожно пошли по следам, оставленным кем-то в мягком лесном насте, который вот уже много лет никто не тревожил.
81
Когда Фёдор поднял голову от руля, он увидел пар, рвущийся из-под капота машины. Кровь, текущая из носа и капающая на колени, его не волновала. Ему даже нравилось то состояние, в котором находилось его тело. Боль в ноге, в бедре, в лице и в голове слились в единый горящий шар, окутавший его и ласкающий языками пламени. Огненное зарево в глазах и мыслях горело, увеличиваясь в размерах. Ему показалось странным даже не это, а отсутствие боли в висках, она ушла, испарилась.
Он вывалился из машины и огляделся. Это место было ему знакомо, но каким образом, он не мог понять. Перед тем, как врезаться в ствол дерева, он увидел ветвь ели, тогда в голове моментально вспыхнул яркий огонь, только потом машина съехала с дороги. Но каким образом это место, эта ель могут быть ему знакомы, если он был тут всего один раз, когда был ребёнком?
Внезапно словно вся жизнь пролетела перед Фёдором. Строгий учитель, который управлял его действиями, никуда не делся. Он вёл его к этой цели, к этому месту всю его жизнь, с самого детства. Значит, это он направил машину именно в этот ствол, но что это может значить? Отпустившая боль в голове дала возможность мыслям нестись с огромной скоростью, будто в запасе было лишь несколько мгновений, после чего наступит неизвестность.
«Тут был топор, но где же он?» Фёдор посмотрел на толстый ствол дерева, но никакого топора не увидел. «Я знаю, зачем я тут. Ты меня зовёшь! Не простил, значит?» Он поискал глазами тропинку, которая осталась в его памяти из тех далёких лет, но так ничего и не увидел. С тех пор он редко вспоминал это место, оно оставило неизлечимую травму в его душе, но сейчас его будто тянуло туда, в эти заросли. Он мог поклясться, что знает дорогу, строгий учитель привёл его сюда и доведёт начатое до конца. «Ты хочешь расплаты? Ты её получишь!»
Фёдор открыл дверь и вытащил Марину, взвалил её на плечо и полез через кустарник. Ружьё висело на другом плече и прикладом било по раненому бедру, будто заставляя считать шаги. Сколько их ещё? Он не знал, но безошибочно выбирал направление, как будто бывал тут каждый день.
Охотничий домик появился перед ним так внезапно, что Фёдор едва не ударился о его стену. Он почти сливался с тёмной зеленью тайги, словно из последних сил пытался сохранить контраст с тайгой, но приняв поражение, стал частью старого леса. Маленькая дверь полностью заросла мхом, как и деревянная крыша. Одинокое окно с тусклым стеклом земляного цвета напоминало глаз чудовища, зорко следящего за происходящим вокруг.