По дороге, почти возле леса, шёл Павел. Он вышел с просеки, на плече его была лопата. Его Фёдор не спутал бы ни с кем. Эти широкие плечи, статная походка и широкие усы! Эти чёртовы усы, они не выходят из головы. Иногда Фёдор готов был их одних винить во всех неудачах своей жизни. Тогда, в тот злополучный день, когда он сидел на земле под этим самым столбом, привязанный, а прохожие останавливались и глядели на него, он уже ненавидел эти усы, ещё не такие размашистые и без седины. Рыжий пушок под носом Фёдора не смог бы тогда поспорить с настоящими мужскими усами человека, посадившего его на привязь, как последнюю собаку. Чёртовы собаки!
Шестерёнки набирали обороты после многих лет застоя. Фёдор не собирался столкнуться с Павлом, не сейчас, не так. Он развернулся, быстро зашёл за угол какого-то забора и пошёл в сторону опорного пункта. «Вы сделали своё дело. Наступило моё время, ловите камни. Не стоило снова лезть в мои дела! Теперь держите, камни острые, не повредите головы. Хотя… умойтесь кровью!»
Задние двери не имели ручек, их нельзя было открыть изнутри, впрочем, как и окна. Старый коричневый дерматин на сиденье потрескался от возраста, тошнотворный запах разлитого много лет назад пива и древних окурков больно ударил в нос Стеньке. Он сидел смирно за спиной отца и, не отрываясь, смотрел в окно. Попытка думать об очередном побеге не дала результата. Усталость, обезвоживание и пережитый шок при встрече с отцом там, в отделе, взяли своё.
Фёдор молчал, лишь сжатые пухлые губы выдавали его напряжённость. Вскоре показался забор комбината, возле которого он остановил машину и заглушил двигатель. Немного подумав о чём-то, он вышел из-за руля и открыл заднюю дверь. Стенька дрожал. Фёдор схватил его левую руку и надел наручник, второе кольцо которых пристегнул к держаку над дверным проёмом.
— Только пикни мне! — гавкнул он на сына и хлопнул дверью. Тяжёлым шагом труженика, отпахавшего смену и выполнившего сверх нормы, он отправился к открытым настежь воротам комбината и скрылся за ними.
«Хотите, чтобы Дементьев успел всё? Вы его плохо знаете! Он и вас в свою упряжку зацепит». Протиснувшись мимо фикуса, он предстал перед опешившей секретаршей, которая при виде рыжего участкового забыла спросить, что тому надо. Фёдор прищурил глаза и медленно отвернулся от неё, словно говоря: «Как же вы мне все безразличны», после чего открыл дверь директора комбината и вошёл внутрь.
Котов сидел за столом и изучал какие-то чертежи. Он смог побороть искреннее удивление при появлении участкового, ворвавшегося в кабинет без приглашения и без стука, но был вынужден взять платок и протереть выступивший на лбу пот.
— Добрый день, товарищ Дементьев. Есть какие-то результаты по нашему делу?
— Да дела-то и нет никакого, завтра я вам дам окончательный ответ. А сейчас я хотел бы оглядеться в гараже, как вы смотрите на это?
— Знаете, товарищ Дементьев, — произнёс Котов, вытирая капли пота белым платочком, — чтобы поставить точку в этом вопросе, я готов дать вам в ваше распоряжение хоть несколько человек. Прикажите, и они перевернут там каждую железку, но не знаю, будет ли вам легче, если я скажу, что это уже делали. Фёдор был невозмутим, как будто ответ на задачу был уже у него в кармане, но он решил сохранить интригу, а может быть, просто хотел убедиться в словах Порядько.
— Мне хватит одного человека с ключами.
Котов удивился, но постарался сохранить спокойствие и поднял телефонную трубку.
— Саш, зайди ко мне. Да, ключи от ангара захвати.
Через минуту маленький человечек в очках уже просовывал голову в приоткрытую дверь, спрашивая разрешения войти.
— Товарищ Дементьев. Вот, товарищ Медянов в ваше распоряжение. Откроет, закроет, покажет, расскажет. Саша, будь добр, отвлекись от дел, помоги товарищу Дементьеву.
Медянов не возражал, он повёл участкового к гаражу, быстро семеня своими короткими ногами. Огромные железные ворота оказались закрытыми изнутри огромными талрепами с крючками на концах, а маленькая дверца, через которую они вошли внутрь, закрывалась на большой амбарный замок. Медянов открыл дверцу, пригласил Фёдора внутрь и повесил ключ на гвоздик возле выключателя, заодно щёлкнув им и создав тем самым долгий и протяжный звон загорающихся люминесцентных ламп.