— Какой красивый рассказ. Витя, а как ты считаешь: если это правда, леший помог тем волчатам?
— Думаю, что да, — с серьёзным лицом сказал он, пытаясь вселить надежду в эту ранимую душу. — Я читал в книге, что волки никогда не бросают детёнышей, даже чужих. Они обитают группами по несколько семей, а детёныши находятся всегда рядом, пока не вырастут.
— А что будет с Джеком? — чуть не плача спросила Женя. — Ты говорил, что его придётся вернуть в лес?
— Очень жаль, но это так. Он — зверь, поэтому не сможет жить с нами. К тому же, я слышал, что его могут отобрать, или даже убить. Когда он полностью поправится, его придётся отпустить в лес.
— Мне пора…, — грустно промолвила Женя. — Ты уже здоров, поэтому можешь как-нибудь прийти ко мне в гости. Я тебя приглашаю.
— И ты, Жень, заходи. Я не знаю, когда смогу зайти к тебе, только если на выходных, когда мама с папой будут дома. Джека пока нельзя оставлять одного.
Женя с пониманием взглянула на Витю, улыбнулась и взялась за дверную ручку. Витя не решался сказать те главные слова, которые постоянно складывались у него в голове в фразы, которые казались такими взрослыми, что он не знал, можно ли это говорить. Но его глаза уже давно всё сказали за него. Женя скромно ждала последних слов на прощание, но вдруг её нежные щёки приобрели розовый цвет. Она поняла, о чём думает Витя, что он не решается сказать ей самое главное. Нажав ручку двери, она приоткрыла её и собиралась выйти, но вдруг Витя незаметно приблизился к ней и поцеловал в щёку. Женя смущённо отвернулась, а на её лице появились ямочки, которые никуда не делись до самого дома.
39
Иногда у общества — нет, не высшего, а обычного, среднего, может возникнуть вопрос: человек, однажды совершивший преступление, но не понёсший за него ответственности, одумается раз и навсегда или снова совершит преступный шаг? Сложно дать однозначный ответ. Сначала этот человек притаится, и будет выжидать, иногда — трясясь от страха быть пойманным, а иной раз, со злой ухмылкой, указывающей на беспомощность слуг закона и гениальность преступника. Чаще всего, когда заканчивается период выжидания, не понёсший никакого наказания преступник, снова выходит на извилистую дорожку. Очень часто его на это толкает безвыходность положения, но не всегда безденежье.
Ранним субботним утром Фёдор уже стоял возле забора Маслика. Он прекрасно знал, что в семь утра тот уже не спит, даже в выходные дни. Он обязательно выйдет на крыльцо, чтобы закурить сигарету, так как Клавдия не позволяет ему курить в доме. Маслик уже давно выжидал, сначала трясясь, как суслик в норке, потом скрываясь в центре на халтурках, лишь бы не попадаться Фёдору на глаза. Пару лет назад он, как ребёнок, буквально наследил, когда пошёл на кражу в поселковый магазин. Обнаружив вскрытый служебный вход, Оля сразу поняла, что случилась беда. Краешком ключа она подцепила дверь и распахнула её, прокралась до телефона, стараясь не наступать всей подошвой на пол, и вызвала милицию.
Тогда приехали с центрального отдела, всё проверили, даже сняли отпечатки с дверной ручки, но кроме отпечатков Ольги так ничего и не нашли. Дверь была вскрыта отмычкой или удачно сделанной копией ключа. Забрали выручку за несколько дней, несколько бутылок водки и две палки сырокопчёной колбасы. Самым обидным для Ольги стало даже не это всё, а другое. Вор уронил с полки пятилитровую бутыль с подсолнечным маслом, в результате чего весь пол, стены, полки оказались покрыты жирной липкой жижей. Тогда у неё ушёл целый месяц, чтобы избавиться от грязного блеска в подсобке, от приторной вони и от тараканов, которые полчищами расхаживали там днём и ночью.
Преступника тогда так и не нашли, да и не искали сильно. Центральный быстро забросил это дело, а местные участковые сделали обход по домам и опросили жильцов, на том и порешили. Но след преступник всё же оставил, и если бы на этот след вышел не Фёдор, а кто-нибудь другой, то вор сидел бы сейчас в тюрьме.
Маслик попался на своём разгильдяйстве, лени и попустительстве. В тот летний день он был дома и выпивал, доставая из сумки, висящей через плечо, открытую бутылку и прикладываясь прямо к горлышку. С сумкой он не расставался даже дома, объяснял это постоянной готовностью взяться за любую работу, для чего таскает с собой кое-какой инструмент. Клавдии дома не было, она дежурила в поликлинике, поэтому Козьма вполне свободно чувствовал себя на своей территории, и не ожидал никаких гостей.
Фёдору выпала честь посетить этот адрес и произвести опрос жителей. Простая формальность для галочки: слышали или не слышали, знаете или нет о краже — практически, бесполезное занятие. Ещё только подходя к забору, Фёдор обратил внимание на человека, безмятежно бродящего по огороду и закидывающего голову, делая очередной глоток спиртного. Он даже не удостоился заметить, что калитка открылась, а к нему подошёл почти вплотную человек в форме. Только когда участковый положил руку ему на плечо, тот с негодованием на лице повернулся, но сразу же сделал глупый и довольный жизнью вид ничего не знающего простака. Не в силах сделать замечание обнаглевшему участковому, спокойно, по-хозяйски прохаживающегося в его дворе, он лишь наблюдал за происходящим тусклыми глазами, наполовину прикрытыми опухшими веками. Обойдя весь двор, Фёдор по-хозяйски открыл сарай и заглянул внутрь. Возле двери валялись ботинки и штаны, блестевшие от подсолнечного масла.