Павел постарался отнестись ко всему спокойно, хотя и искал косые взгляды по пути в участок, которые так и не нашёл. Дежурный был предупреждён о его приходе, поэтому сразу направил Павла к начальнику.
— Товарищ Савушкин? Прошу, садитесь. Итак, Павел Сергеевич, не обессудьте, но я вынужден задать вам несколько вопросов, прежде чем комиссия не подъехала.
— Надо, так надо, что уж теперь, — смиренно ответил Павел.
— Моя задача — это завести папочку с вашими данными, актом участкового о случившемся и кое-какими наблюдениями, замеченными при первичном, беглом осмотре места происшествия.
— Вы знаете, товарищ старший лейтенант, как-то тяжело всё это переварить: папочка, осмотр…
— Так вот, Павел Сергеевич, насчёт папочки: а ведь заводить ничего и не пришлось. Есть такая — вот она, и фамилия ваша, и имя-отчество. Вы, оказывается, имели привод в отделение, хоть и было это много лет назад. Что вы на это скажете?
Павел сжал зубы и поднял глаза на Колодина. Его искусственное спокойствие и сдержанность утекали, как вода сквозь пальцы.
— Я отсидел пятнадцать суток, судимости у меня нет, так в чём может быть проблема?
— Вы поймите, Павел Сергеевич, я помочь вам хочу. Во-первых, эта папка попадёт в руки комиссии. Факт буйности не скрыть, не я буду с вами разговаривать и не тут, к сожалению.
Павел соскочил со стула, но встретился взглядом с Колодиным и медленно осел. Он понял, что будет хуже, поэтому решил воспользоваться советом сержанта Завьялова.
— Я продолжу, с вашего позволения. Фамилия Дементьев вам о чём-то говорит?
Павел шевельнул усами и опустил голову, не собираясь отвечать на вопрос.
— Вижу, что говорит. Так вот, Павел Сергеевич, я подозреваю, что Дементьев не забыл тот случай, он обязательно будет маячить перед комиссией и трясти дополнительными фактами, имея ввиду тот случай. Я мог бы уничтожить её, но теперь просто связан по рукам.
— Понятно, товарищ Колодин. Что от меня требуется? А то, пойду я, наверное.
— Подождите, я ещё не закончил. Павел Сергеевич, мне показалось несколько странным, что Дементьев оформлял место происшествия, в котором вы оказались фигурантом, он сам попросился туда, как будто пользовался моментом. После того случая со столбом вы каким-то образом пересекались с Дементьевым?
Павел вспомнил разговор с Олей у калитки, свою затаённую злобу, всколыхнувшую гладкую воду спокойной жизни, но не решился открыть душу этому человеку в погонах. Ни к чему это — жаловаться, признавать свою слабость. Желание придушить того подонка никуда не делось, и осуществилось бы, возможно, если бы не просьба Марины, которой он не может сделать плохо.
— Я не могу уничтожить эту папку, но уверяю вас: у меня огромное желание это сделать, и я это сделаю, если всё сейчас обойдётся.
— Пойду я, с вашего разрешения…
— Подождите, ещё один момент. Почитайте, это интересно.
Колодин подвинул Павлу лист бумаги, точнее, бланк, заполненный крупным размашистым подчерком. «Довожу до вашего сведения, что мной обнаружены факты, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан, проживающих в посёлке Тулинском.
Проживающие по адресу улица Полевая 35, Савушкины держат в пределах своего частного…»
Павел бросил взгляд на Колодина, тяжело дыша. «Вот как оно прилетело. А я-то думал, когда это случится?»
«…щенка дикого животного, предположительно, волка, способного вызвать определённое беспокойство среди населения, возможные инциденты, и даже…»
Павел не мог читать дальше. Слова расплывались перед глазами. Он отодвинул от себя лист и опустил голову. Он вдруг представил маленького беспомощного зверька с глазами небесного цвета, который вызывает беспокойство у кого-то.
— Догадываетесь, Павел Сергеевич, кто это писал?
— Да.
— Я знаю, что вы неплохой человек. Котов вчера телефон оборвал, заступаясь за вас, но я хочу уверить — всё, что сейчас происходит — не в моей юрисдикции. Об одном прошу — не совершайте пока никаких действий, избегайте ненужных встреч.
Павел встал, не в силах больше сидеть на стуле.
— И, как бы мне не было жаль это говорить…, избавьтесь от животного. Сейчас оно совсем не кстати, извините за прямоту. Всего хорошего.
60
В одиннадцать утра сержант Завьялов нырнул под тень тополей, защищающих отделение милиции от вездесущего солнца, вовсю отрабатывающего своё назначение — жарить июнь.
— Добрый день. Вы — сержант Козлов, если не ошибаюсь?
Дежурный немного опешил, не сразу решив, вспылить или подождать, что последует через секунду. Завьялов понял, что выбрал не совсем верный подход, и попытался исправить положение.