— Отлично, Петь, а теперь наш молодой Шерлок Холмс, как отзывался о нём Колодин, увяжет это в одну логическую цепочку. Давай, Завьялов.
— Так точно, товарищ капитан. На месте происшествия мной были обнаружены следы от протекторов ботинок, предположительно, армейских, а также множество окурков от сигарет Ватра. По результатам опроса сотрудников комбината, окурки оставлены не ими. Вывод — курил посторонний человек.
— Товарищ капитан, — продолжил Синицын, — спекулянт дал описание внешности того типа. Это человек среднего роста, худой, с прилизанными сальными волосами, похож на угря, которого только что выловили из воды.
— Что скажешь, Завьялов?
— Это Маслик. Нож, предположительно, его. Савушкин, который первым попал под подозрение в умышленной порче имущества, вспомнил этот ножичек.
— Товарищ капитан, как я уже докладывал — отпечатки на ноже и в поселковом магазине после кражи — идентичные.
— Итак, ребята, перед нами два преступления, совершённые одним человеком, но не факт, что у него не было сообщника, или даже заказчика. Давайте-ка его возьмём по-тихому и допросим.
Ильченко забрал папку и взялся за оформление необходимых бумаг. Задержание решили проводить утром на следующий день. Завьялов попрощался со своим новым товарищем Петей Синицыным, сел в машину и тронулся в обратный путь. УАЗик резво набрал обороты, будто чувствовал своего хозяина, его внимание к себе и радость, которая переполняла сержанта, заставляя его всю дорогу напевать странную и простую мелодию, выдувая её из носа.
В обеденный перерыв Оля не смогла проглотить даже небольшое печенье, как говорится — кусок в горло не лез.
«Неужели этот подонок закрыл ребёнка в доме и совсем его не выпускает? Сегодня же узнаю у Стеньки всю правду, позвоню Пете и попрошу вытащить мальчишку оттуда, чего бы это не стоило».
Словно подтверждая серьёзность своих намерений, она поставила корзинку на прилавок и принялась наполнять её продуктами. Несколько толстых бутербродов с колбасой и сыром, завёрнутых в бумагу и перетянутых резинкой для волос, легли на дно корзинки. Поверх них уместились два мешочка — один с печеньями, а другой с конфетами.
Оля рассчитывала успеть обернуться в обеденный перерыв, поэтому не стала вешать никакой вывески, только замкнула дверь и быстрым шагом пошла по дороге. У знакомого уже ей забора она нащупала ключ, открыла калитку и стала пробираться к окну за углом.
Стенька улыбнулся, но на вопросы Оли отвечал неохотно. Он утверждал, что сам виноват, поэтому несёт наказание, но в его глазах читалось отчаяние, сменяющееся безумным блеском. Ждать было нельзя, это Оля понимала со всей ответственностью. Нужно вызволять ребёнка из этого ужасного плена. Она передала содержимое корзинки через форточку, сообщила, что бабушке лучше, и пошла обратно к калитке. Оля была растеряна и опустошена, сердце сжималось от жалости к ребёнку и от своей беспомощности. Она хотела бы разбить окно и вытащить Стеньку, обнять его и увести с собой, но странная апатия мальчишки удивляла её.
Оля закрыла калитку и побрела обратно в магазин. Руки её были свободны, она даже не заметила, что корзинка выпала из её рук ещё там, во дворе дома. Ближе к вечеру Фёдор увидел в траве маленькую корзинку. Он приподнял её носком ботинка, ухмыльнулся и бросил обратно в траву. Ненависть и злоба слабыми волнами, постепенно усиливающимися, поднимались от ног всё выше и выше, пока не заняли своё привычное место в височных областях головы.
Фёдор оскалил зубы и растоптал корзинку. Он терзал её до тех пор, пока она не слилась в единое целое с землёй, втоптанная в неё ботинками сорок восьмого размера.
66
Завьялова решили к операции задержания не привлекать. Рано утром, когда весь посёлок ещё спал, чёрная «Волга» Ильченко подъехала к проулку и остановилась, не въезжая в него. Начальник на задержание не поехал, он позволил использовать свою личную машину, чтобы не привлекать лишнего внимания. Выехали втроём: водитель Ильченко, оперуполномоченный и Петя Синицын.
— Я сбегаю, проверю адрес, сказал Петя и убежал в проулок. Через минуту он вернулся и кивнул головой.
— Когда выйдете из калитки, я подъеду, — предложил водитель, — не буду лишний раз маячить.
Калитка была закрыта изнутри на щеколду, но Петя с лёгкостью перелез через забор и открыл её. Собака Масликов нехотя высунула нос из будки, немного поворчала, и засунула его обратно.